Дом потерянных душ - Ф Дж. Коттэм

Гулль, октябрь 1995 года

Ирония судьбы состояла в том, что Ник Мейсон умел прекрасно маскироваться. Точнее, это было даже не умение, а своего рода талант. Он обладал инстинктивной способностью прятаться, что было частью его ремесла.

Мейсон следил за сестрой из укрытия. Смертельно бледная, она стояла у края могилы всего в каких-нибудь ста футах от него. Но Ник совершенно не боялся, что его могут обнаружить. Он был абсолютно в себе уверен. Ему не единожды приходилось проделывать то же самое, и при этом он умудрялся оставаться в живых.

Ирония судьбы состояла и в том, что он никогда не предполагал, что ему придется использовать свои навыки для слежки за родным и близким человеком. Но это случилось. И вот он следит за своей маленькой сестренкой. Чутье подсказывало ему, что он все делает правильно. Ведь это для ее же блага. Была в том ирония судьбы или нет, но его умение терпеливо ждать оказалось как нельзя более кстати, чтобы успешно выполнить задуманное.

Азы мастерства Ник осваивал в восьмидесятые, в Северной Ирландии. И уже тогда он заметил, как любят пэдди[1] ходить на похороны. Они считают своей святой обязанностью достойно проводить мучеников в последний путь. По натуре меланхоличные, пэдди ищут любой удобный повод, чтобы всласть погоревать. Ни одни значительные похороны не обходятся без участия известных личностей. Наблюдая за тем, как ведут себя пришедшие на похороны, за языком их жестов, можно многое о них узнать. Ты смотришь, как они здороваются, как обмениваются соболезнованиями, и тебе становится понятна их иерархия. Ник проводил к месту последнего упокоения не одного героя ИРА, надежно укрывшись от посторонних глаз, совсем как сейчас. Иногда бывало и такое, что всего лишь фут отделял его от парней, стоявших в почетном карауле. Порой он находился так близко, что мог точно сказать, сколько рюмашек они пропустили для храбрости по дороге в церковь.

Впрочем, похороны эти отличались от тех, что он видел раньше. Это уж точно. Во-первых, на них присутствовала его сестра — скорбная фигурка в черном пальто. Она стояла, крепко сжав руки, и горькие слезы текли по ее бледному личику, покрытому красными пятнами. Она не разрешила себя сопровождать. И ему пришлось подчиниться. Вот почему сейчас лицо его было разрисовано камуфляжной краской, а сам он для маскировки накинул сетку, совсем как снайпер на боевой позиции. Вот почему он был в пятнистой защитной форме и уже больше двух часов сидел не шевелясь в небольшой ложбине под грудой буровато-рыжей октябрьской листвы, невидимый за густыми колючими кустами.