Ровным голосом Мелисса Раппапорт сказала:
— Какая прелесть!
— Нашей клиентке так не показалось.
— Ну, конечно. Наверное, ей так не показалось. Но история выглядит неправдоподобной из-за того, что Марк якобы сам выражал готовность показаться по телевидению, даже ради удовлетворения своих сексуальных домогательств.
Терри помолчала в нерешительности.
— Не показаться. Он собирался рассказать о своей новой книге.
— А это еще менее правдоподобно. Мы, те, кто составляет так называемые «литературные круги», и то посчитали бы это скучным, а делать новый роман темой популярнейшей телепередачи?.. Даже если это роман Марка.
Терри снова уловила подавляемое душевное волнение и едва заметную горечь потери.
— Думаю, — ответила она с деланным спокойствием, — что это была бы книга совершенно особого рода.
— Особого? Должна признаться, не имею ни малейшего представления о том, что бы это могло быть. — Раппапорт помедлила и продолжала уже спокойнее: — Видите ли, кроме всего прочего, я редактировала его романы.
Терри послышался в ее голосе отзвук былой интимности.
— Речь шла не о романе, — пояснила она, — речь шла о биографии.
— О биографии? — Раппапорт была явно удивлена. — Не автобиографии? Это нечто из ряда вон выходящее. Кто же это, кого Марк удостоил такого отличия?
— Лаура Чейз.
Ответом было молчание. Подождав немного, Терри решила заговорить первой:
— У него была кассета. Лаура Чейз исповедуется своему психотерапевту. Он хотел, чтобы Мария прослушала запись.
— Понимаю. — Тон собеседницы был странно спокоен. — Что рассказывала Лаура Чейз?
Терри молчала в нерешительности. От Пэйджита она получила строжайшее указание не обсуждать без крайней необходимости с кем бы то ни было содержание кассеты: оно способно вызвать скандал, оскорбительный для семьи Джеймса Кольта и всех тех, кто продолжает любить его.
— Дело не подлежит разглашению, — замялась она. — И я не думаю, что кто-то захочет этого.
И сама почувствовала в собственных словах неуверенность и возможность уступки.
— Вы не думаете, — сухо заявила Раппапорт, — но именно я хочу этого.
Терри ощутила, что нить, связующая их, была готова вот-вот оборваться.
— Это о Лауре Чейз и сенаторе Кольте, — наконец произнесла она. — Уик-энд в Палм-Спрингс как раз накануне ее гибели, тогда она слишком много выпила и приняла много наркотиков.
Терри сделала паузу.
— Кольт привел двух друзей. На кассете Лаура Чейз рассказывает, что они проделывали с ней.
Опять последовало долгое молчание. Потом Раппапорт спокойно спросила:
