Она кивнула:
— Сперва я думала, что мне это показалось. Он лишь робко притрагивался к моему колену, не рискуя положить всю ладонь. Я отодвинулась и посмотрела на него. А он смотрел на меня. Поймав мой взгляд, опустил глаза, сделал это нарочито медленно, чтобы я посмотрела туда же.
— И?
— У него была эрекция. Это он и хотел показать мне.
За очками в золотой оправе глаза Монка казались огромными.
— Он вынул член?
— Нет. И без этого было видно.
— Он что-нибудь сказал?
— Он предложил мне «соглашение», по которому можно было бы использовать кассету в программе «Дидлайн».
— Он сказал, что это за соглашение?
— Вы это серьезно?
— Но что-то он сказал?
— Конечно. Он сказал буквально следующее: «Я люблю женщин, которых видел на экране. Появляется ощущение, будто я сам их имел».
Монк тер подбородок.
— А что вы сделали? — спросил он наконец.
— Я сказала ему, что слишком уважаю себя, чтобы трахаться с ним, и убрала его руку. Потом, уже спокойней, добавила, что как сотрудник телевидения я готова иметь с ним дело, пусть будет и «соглашение», но иного рода.
— А он что сказал?
— Что его соглашение — это единственно возможное соглашение. Что мне это понравится. — Она помолчала. — И все это время прокручивалась запись с рассказом Лауры Чейз о половых актах на глазах у Джеймса Кольта.
В комнате воцарилось молчание. Мария слышала шуршание магнитофонной ленты.
— Что было дальше? — спросил инспектор.
— Я встала, взяла свою сумочку с кофейного столика… — Ее голос прервался.
— Так.
— Он схватил меня за руку.
Монк подождал минуту.
— Не торопитесь, сосредоточьтесь.
— Можно еще воды?
— Конечно. — Он снова встал. — Как только что-нибудь потребуется еще, скажите мне.
Мария выбрала пятно на стене. Не думай о Монке, сказала она себе, сосредоточься на том, что говоришь. И не оторвала взгляда от стены, когда он вернулся и протянул ей чашку с водой.
— Продолжайте, — попросил инспектор.
— Ренсом рванул меня к себе и схватил за другую руку. И я потеряла равновесие…
— Так.
— Он толкнул меня на пол. Это было так неожиданно… но сумку я не выпустила из рук. И он оказался на мне. — Она отпила воды. — Но я на самом деле не могу вспомнить все это.
— Не можете вспомнить, что он делал?
— Он едва ли не хрюкал, пытаясь удержать меня на месте. Он думал, что трахнет меня и никто не узнает. Его лицо было рядом с моим. Он обдавал меня теплом, запахами шампанского и мужского одеколона. — Она смолкла на мгновение. — Каким-то образом ему удалось задрать мне подол. Тогда, видимо, он и расцарапал мне бедро.
