— Как получилось, что Марк Ренсом приобрел эту кассету?
— Очень просто. — Мисс Стайнгардт одарила собеседницу тонкой улыбкой. — Я позвонила ему.
Ну, это неудивительно, подумала Терри.
— По какому поводу? — мягко спросила она. Вопрос был излишним; она была уверена, что знает ответ: деньги. Мгновение собеседница молчала.
— Я считаю, — голос ее звучал холодно, — что кассету можно давать прослушивать в воспитательных целях.
Поколебавшись, Терри задала вопрос:
— А разве это не сугубо конфиденциально?
— Конечно, и мой отец так считал. Он оставил указание, чтобы все кассеты были уничтожены его душеприказчиком. — Она вновь позволила себе чуть заметную улыбку. — А его душеприказчик — я.
Терри постаралась сохранить нейтральный тон:
— А у вас не возникают проблемы в связи с особыми привилегиями пациентов врачей-психиатров?
— О нет. Лаура Чейз уже не лечилась у моего отца, когда сунула себе в рот ствол пистолета и нажала на спусковой крючок. — Регистр хриплого голоса понизился. — Видимо, она почувствовала, что полностью деградировала.
Терри молчала, пытаясь сохранить душевное равновесие. За интеллектом и эгоизмом, острым холодом которых тянуло от этой женщины, она угадывала другое чувство, распознать которое пока не могла.
— Все же люди будут доказывать, что Лаура имела право на сохранение в тайне некоторых подробностей ее частной жизни.
Мисс Стайнгардт отмахнулась:
— Пусть доказывают. Но с ее стороны никаких возражений опасаться уже не приходится. Поэтому у меня развязаны руки, и мой адвокат не возражал против контакта с Марком Ренсомом.
Терри подумала, что Жанна говорит как автомат; что-то жестокое было в ее равнодушии, равнодушии напоказ.
— Что вы сказали Ренсому? — спросила она.
— То, что нужно. — Ответ прозвучал резко, в голосе слышались язвительные нотки. — Что я восхищена его произведениями. Что я читала статью, которую он написал о Лауре Чейз, — «Плоть становится мифом», так, кажется, она называется. Что я разделяю его интерес к обстоятельствам смерти Лауры. И что, если у него будет желание, я могу дать ему послушать отцовские кассеты. — Она сделала паузу. — По договорной цене, разумеется.
— И что он сказал?
— Что хочет встретиться со мной. — На ее лице снова появилась странная улыбка. — И мы встретились. Заперлись в кабинете моего отца среди кассет с записями.
Терри представила эту встречу, и ей стало не по себе.
— А где его кабинет?
Мисс Стайнгардт с удивлением посмотрела на нее:
— Здесь, разумеется, в этом доме, доме моего отца. Это его самое сокровенное, сугубо личное место.
