Внезапно Сабрину похлопали по плечу. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с висящим в воздухе Паутинкой.
— Все живы? — осведомился эльф.
— Всё кончено, — пробормотала Сабрина, готовясь защищаться. — Горчичное Зерно обещает тебе справедливый суд. Сдавайся, тебе же лучше будет.
— Я не убивал Оберона, — сказал Паутинка.
— Хватит лгать! На тебя указал сам Оберон. Не пойдешь с нами — мы поймаем и тебя, и твоих сообщников из "Алой Руки".
— Кого-кого?
— Не делай из меня дурочку. Мы знаем, что ты с ними заодно. Ты ведь оставил на теле Оберона их знак.
— Дитя мое, я понятия не имею, о чем ты толкуешь, — простонал Паутинка. — Ни с кем я не заодно. И Оберона я не убивал.
Тут эльфа заметила фея Мотылек.
"Убийца! — крикнула она и достала из кармана дудочку, вроде той, на которой играл Пак.
На ее звуки всегда слетался целый рой крохотных эльфов-светлячков, которых Пак называл своими приспешничками. Мотылек сыграла несколько нот и снова спрятала дудочку.
Внезапно налетела туча светлячков и ударила Паутинку в грудь. Окружив эльфа, светлячки прижали его к стене. Сабрина слышала его тяжелое дыхание.
Бабушка схватила фею за руку и встряхнула.
— Что ты вытворяешь, Мотылек? — крикнула старушка. — Вели им прекратить!
Фея не слушалась и старалась вырваться. Паутинка тем временем отразил натиск маленькой мерцающей армии и бросился вверх по лестнице. Крохотные светлячки устремились за ним в погоню. Мотылек с криком полетела следом.
— Надо ее остановить! — распорядилась бабушка.
— Дафна, стой! — крикнула Сабрина.
В суматохе она потеряла сестру из виду. Оказалось, что та радуется вместе с гномами победе, одержанной над еху: они успешно загнали недругов обратно в тоннель.
Сабрина силой потащила Дафну вверх по лестнице. За ними следом торопились бабушка и остальная компания.
— Отпусти меня! — кричала Дафна, но Сабрина не обращала внимания на ее крик. Пришлось младшей сестре смириться и на прощание помахать рукой гномам, по-прежнему праздновавшим свою победу. — Прощайте! Спасибо! Я передам от вас привет Семерке!
— Напомни ему, что он должен мне двадцать долларов, — крикнул в ответ Второй.
Когда девочки выбрались на улицу, Паутинки уже след простыл. Осталась только фея Мотылек, гневно расхаживавшая взад-вперед.
— Опять мы его потеряли!
— Не пойму, на кого ты кричишь, — недовольно сказал ей Свинсон. — Именно из-за твоих сумасшедших выходок он и удрал.
— Ты обвиняешь меня? — взвизгнула фея. — Как ты смеешь так со мной разговаривать?
