Аланисс тем временем подала внучке знак покинуть нас, и девочка тихонечко встала и вышла, тщательно задернув за собой занавеску. Горящие глаза лепарги уставились на меня, казалось, она знает обо мне все, знает и улыбается, видя мое прошлое, настоящее и будущее.
— Ну, что, хочешь быть в курсе?
— А стоит? — буркнула я.
— Все на твое усмотрение.
— Говори уж, раз начала.
— Закрытая, как бочка с вином, но я тебя распечатаю! — засмеялась Аланисс. — Все перепутано! Как ты вообще живешь? Куча тайн и секретов и от тебя… и твоих… Будущее за семью замками… Дороги, дороги… Куда собралась, красна девица?
Лепарги аккуратно и заботливо взяла карту, венчающую "дерево", на ней была изображена темноволосая девица в белом платье с покрытой головой. Старые потертые буквы ее значения я прочитать не смогла. Да и вряд ли это возможно, скорее всего, там уже давно ничего не разобрать. Но, помня подругу из универа, которая увлекалась гаданиями не только на Рождественскую ночь, я знала, что она означала Верховную Жрицу. Рядом с ней легла Башня и Дьявол.
Аланисс разглядывала карты, улыбаясь. Улыбка ее стала тусклее. Лепарги собрала карты, перетасовала и разложила заново. Меня вдруг охватило замечательное чувство, я обрадовалась, что завела ее в тупик. На этот раз расклад был другой, по кругу двенадцать карт. Я не стала всматриваться, чего там есть, но мельком заметила картинку башни, рогатого и жрицы. Они опять выпали вместе, не смотря на старательное перетасовывание и перемешивание. Лепарги собрала карты.
— Все у тебя будет хорошо, родишь кучу детишек и нянчить внуков будешь до самой глубокой старости! — преувеличено весело пролепетала старуха.
Она уже было убрала колоду, когда я уверенно схватила ее за руку. Хмель из головы вылетел.
— Уж нет уж! Говори, как есть, не дури! — глянула я гадалке прямо в глаза, из которых свечение ушло, пробежалось по рукам и впиталось в карты. — Не уйду, пока не расскажешь!
— Смерть по пятам. Сама смерть несешь, безумие и разорение. Вернись домой и сиди себе тихо, как мышь, не то не видать света белого.
Руку я ее до сих пор сжимала. Наверное, это было больно, откуда-то такая сила прикатила, что не могла внутри ее удержать.
— В Пустыню идешь, знаю. Вернулась издалека, но и этому миру ты не принадлежишь, не тебе за него бороться! — рявкнула на меня Аланисс.
Она с легкостью отклонила мою руку и заставила разжать напряженные пальцы. Теперь она довлела надо мной, гипнотизируя, буравя светлыми глазами. Мне захотелось сказать, ты, мол, бабка, меня на понт не бери! Сама крученая, сама все знаю! Но не сказала.
