Кофемашина у нас простая. Я просто засыпаю туда зерна и нажимаю кнопку. Прислоняюсь к стойке и бросаю косой взгляд на часы на стене. Шесть часов утра.
— Я ничего не делала, — говорю я, пока кофе льется в чашку.
Мне не нравится молчание позади меня. Чтобы нарушить его, я открываю холодильник и достаю лук и перец, собираясь нарезать их кубиками. Картофель к завтраку я предварительно уже обдала кипятком, и теперь он ждет своего часа в одной из гигантских промышленных холодильных камер, чтобы его высыпали на гриль вместе с перцем и луком.
— Я не знаю, что произошло.
Он шумно выдыхает. Мне хочется почесать шею, по которой бегут мурашки, но вместо этого я беру нож. Это действительно хороший нож, с изогнутым лезвием. Он немного великоват для того, чтобы резать кубики, но мне нужно почувствовать успокаивающее прикосновение его дорогой рукоятки. Салли дала мне его в качестве прощального подарка, переезжая во Флориду, — этот нож вместе с управлением закусочной.
— Она не могла исчезнуть сама по себе, — говорит он.
— Да? Откуда ты знаешь?
Он ничего не отвечает. Это плохая штука — ничего не отвечать, это больше похоже на «Я не знаю», чем на привычное «Мои охотничьи секреты слишком ужасны для твоего понимания». Я почти чувствую удовлетворение оттого, что он потерял одно очко, но…
Обычно Райан знает всё — так же много, как и ветераны, если не больше. Он с легкостью может говорить о древних шумерских демонах, цитировать христианскую Библию, цитировать библию демонов и объяснять происхождение вампирских мифов на одном дыхании. Он невероятный и потрясающий, и чтобы он не знал, что происходит?! Это пугает меня до смерти.
— Мне надо идти, — наконец говорит он.
Я почти закончила резать овощи, картофель будет готов через пару минут. Так же и блины, яйца, вафли — все можно приготовить быстро.
— Думаю, завтрак будет лучшей идеей. — Я поворачиваюсь к нему, держа в руке нож. — Вафли? Блины? Яйца?
— У меня нет времени на завтрак.
— Тогда у меня нет времени наливать тебе кофе.
— Дрянь! — говорит он, и это звучит почти нежно.
— Заткнись! — отвечаю я, но лишь притворяюсь обиженной.
Нежность — это еще один шаг к чистой искренней страсти. Ладно, может, и нет, но я очень беспокоюсь, что Райан считает меня невероятной растяпой, я ведь такая беспомощная, когда дело касается охоты за демонами.
— Интересно, ты нечаянно что-то сделала или это повсюду? — задумчиво произносит Райан.
Я наливаю себе чашку кофе, он смотрит на меня и отбирает ее. Он пьет его без сливок. Обычно он не пьет черный кофе; когда он первый раз пришел в закусочную «У Салли» охранять Дверь, он бухнул в чашку столько сахару и сливок, что от кофе остался только запах. Но я делаю чертовски хороший кофе.
