Прочитав весь список, Пилия удовлетворенно кивнул:
— Ну, тут все ясно — будем действовать, как обычно. А с Кукусиком что делать?..
— На срок пускать — что же еще? — удивился майор.
— Ты же слово дал! — криво усмехнулся Пилия.
— Какое еще слово, ты что, рехнулся?
— Рехнулся не я, а ты! Разве можно его упускать? Он же душой стукач, разве не видно? Я из него сделаю главный передатчик! — сказал Пилия. — Азбука Морзе!
— Кто к нему после этого приблизится? — указывая на список, возразил майор. — Он же по горло в дерьме!
-Выгородим, не упомянем... Зачем резать курицу, золотом какающую? В общем, это мое дело. Тебе не все равно?
— Делай что хочешь, — пожал плечами майор. — И не лень тебе возиться? Стукачей в городе больше, чем морфинистов!
— Не ты ли говорил, что в стукачестве — будущее нашей работы? Зачем бегать, искать, вынюхивать, сидеть в засадах? Может, лучше спокойно пиво пить и ждать, когда тебе позвонят и сообщат, когда, где и кого вязать?.. Еще один не помешает... Кстати, дай несколько обысковых ордеров.
— Я же давал тебе недавно! Ты что, их вместо туалетной бумаги употребляешь? — удивился майор.
— Кончились, — отрезал Пилия. — Бумажек жалко? Я сам их на ксероксе распечатать могу! — севшим голосом добавил он, расчесывая грудь от начавшего давать о себе знать опиума.
— Просто странно, — окрысился майор, но вынул из ящика пачку чистых ордеров, предпочитая не связываться с Пилией.
Инспектор сгреб бумажки:
— И список дай сюда! Я, может, еще вернусь, поработаю с ним...
Майор без слов отдал и список. Набрасывая на плечи кожаную куртку, рассовывая по карманам джинсов сигареты, бумаги, ключи, оружие, Пилия поинтересовался:
— Ну как, прошла у тебя голова после голубого боржома?
— Какого боржома? — не понял майор.
— Которым тебя в арсенале Гита угощала...
— А-а... Голубой боржом! — захохотал майор и долго еще после ухода Пилии улыбался и бормотал про себя: «Голубой боржом! Чего только не придумают! Голубой боржом, а, черт побери! Хорошо!..»
Продрав глаза и убедившись, что на работу в редакцию он опоздал, Ладо остался лежать в постели. Мучило похмелье. Мысли слепо шевелились в гудящей голове. В последнее время он совершенно выбился из колеи: кололся и пил. Дошло до галлюцинаций: недавно, стоя на чьих-то похоронах, он вдруг увидел рядом с собой своего лектора, умершего два года назад. Лектор так неподвижно смотрел в глубь подъезда, откуда вот-вот должны были вынести гроб, что не ответил на приветствие, которое невольно вырвалось у Ладо. А Ладо, поглазев на него, вдруг осознал, что перед ним покойник. В страхе поспешил прочь, но, запутавшись в кустах, упал. Его вытащили и увели в какую-то квартиру, где пожилая женщина в черном поила его водой и оттирала виски уксусом, приговаривая:
