Как бы отвечая на его мысли, майор придвинул к нему бумагу:
— Не бойся: все строго между нами. Никто ничего не узнает. Пиши. Потом снимешь ломку. Болят, небось, руки-ноги?..
Пилия отщипнул от опиума крохотную крошку и кинул на стол. Кукусик прямо со стола с хрипом слизнул ее.
— Пиши подробно: с кем кайфовал, когда, где. У кого покупали, кому отдавали, почем... Адреса, имена, телефоны, клички. А мы выйдем, чтобы тебе не мешать... Будь умницей, Кукусик, и не ищи приключений на свою задницу. В обиду не дадим, не оставим! — подмигнул майор и направился в коридор.
Пилия, кинув еще крошку и прихватив со стола бутылку «Боржоми», вышел следом. Закуривая, спросил у майора:
— Что будем с этим Амоевым делать?
— Подождем до утра. Я уже говорил с его отцом. Он должен утром принести деньги. Тридцать пять тысяч...
— Что?! Всего-то?! За убийство?.. — уставился на него с раздражением Пилия.
— Тридцать пять утром и столько же — вечером, всего семьдесят, — неохотно пояснил майор. — Поделим на троих — тебе, мне и начальнику.
Пилия проворчал что-то вроде «знаем этого начальника», но майор дружески положил пухлую ладонь ему на плечо:
— Ты же в курсе, как хорошо иметь дело с езидами — ни тебе звонков, ни ходатаев, только деньги — и все. А еще говорят, что они жадные!
— Жаднее наших никого нет! — быстро ответил Пилия, весь вздуваясь от злобы: неделю назад прямо из рук ушел большой куш. Позвонили — и дело пришлось даже не закрыть, а захлопнуть.
— Отец этого Амоева — старший бригадир дворников, — сообщил майор. — Плакал у меня в кабинете: «Пять сыновей имею — и все по тюрьмам сидят, хоть этого оставьте, одного, для матери!..» Подождем до утра, а там решим. Да, я всегда говорил: езидов, курдов, греков, армян лучше всего ловить — сразу деньги на стол выкладывают. А от наших поди отбейся — чей-то сын, внук, племянник или даже дедушка, надо отпускать. Нет, лучшее место на свете — начальник милиции где-нибудь в Глдани или ТЭВЗе>[5], где одни черные падлы гнездятся!
В коридоре майор направился в туалет, а Пилия вытащил опиум, украдкой закинул в рот и запил маленькими глотками из бутылки. Потом поболтал через открытое окно с дворником, вздумавшем ночью спьяну или по бессоннице мести двор милиции.
Когда они вернулись в кабинет, список лежал на столе.
Получив горстку своего же кокнара, Кукусик сжевал его без воды и отправился в клетку к убийце, окрыленный обещаниями, что завтра («Как только придет главный начальник!») его выпустят и дадут «на дорожку» опиума. А майор и инспектор склонились над бумагой и начали читать, изредка обмениваясь репликами...
