Юра остановился, видимо желая промочить ссохшееся от длинного монолога горло, махнул залпом целую кружечку, но забыл, что в ней отнюдь не вода, и поперхнулся, закашлялся, покраснел и выпучил глазки. Спешно реанимируя товарища, я бестолково стучал его по спине и подсовывал соленый огурец. Наконец жидкость провалилась, но к «огненной воде» химик больше не притрагивался. Мы еще долго болтали в этот вечер, а под конец я услышал странную фразу:
– Ты заметил, как изменилась твоя речь? – спросил совсем пьяненький Юра. – Твой словарный запас стал намного богаче, и виноват в этом я, – произнес химик и свалился с табурета.
«Утро, утро начинается с рассвета» – глупая фраза пришла откуда-то на ум, лишь только я открыл глаза. Голова после выпитого вчера не болела, и я соображал, чем займусь сегодня. Внезапно с улицы донесся истошный крик, и я, недолго думая, подхватив «тулку», кинулся на улицу.
Прижмурившись от солнца, бившего прямо в глаза, вижу – по улице бежит молодая девка, а за ней незнакомый мне, наверное из вновь пришедших, мужик. Я схватил пробегавшую мимо девчонку и отвернулся с ней в сторону. Мужик, не успев затормозить, прохлестнул мимо.
– Ты кто? – спросил я.
– Не твое собачье дело, – огрызнулся дядька.
Девка пряталась за мной, а мужик все пытался ее ухватить, потом решительно протянул руку, желая отодвинуть меня, это он зря…
– Куда ты грабельки тянешь, дядя?
Сдвинувшись в сторону, крепко прихватил левой рукой чужую кисть, а правой, перехватив выше локтевого сустава, завернул руку мужика, смещаясь ему за спину и держа руку на излом. Так, нажмем, покланяйся дядя, покланяйся. Мужик визжал от боли, но ничего поделать не мог.
– Старина, когда тебя спрашивают, отвечай вежливо. Хозяин я местный, а за твои слова невежливые в колодки на неделю посадим. Ежели еще что учинил, то отдельно ответишь, я тебя сейчас отпущу, так не вздумай дергаться, побежишь – пулю схлопочешь. Ты понял?
Мужик в ответ резко закивал головой.
– Ну вот и славно, а теперь отвечай, что случилось.
– Да эта Груня – девка моя, я ее триста верст от Степного вел-кормил, сначала все просила: «Спаси меня, дядя Леша, я тебя отблагодарю», – и благодарила всю дорогу, а теперь нос воротит, перед местными хвост крутит, сегодня ночью вообще удрала, только к утру, смотрю, идет по селу хвостом виляет».
– Все так, девка? – строго спросил я.
Она закивала:
– Да я его за это и отблагодарила, так не нравится он мне.
– И кто ж тебя, голуба, под своим крылом пригрел?
