— Алло, Петро?! На рабочем месте в столь поздний час? Молодца.
Бузунько поморщился от знакомого голоса. Звонил Митрохин.
Во-первых, Бузунько терпеть не мог, когда его называли Петро. Уж лучше, когда просто «Михалыч». Во-вторых, Митрохин имел невыносимую привычку орать, разговаривая по телефону. Независимо от качества связи. Выглядело это так, будто идет война, а Митрохин сидит в окопе на передовой под бомбами и пулями и отчаянно пытается дозвониться в штаб, чтобы вызвать подкрепление. Вполне возможно, что свою службу на благо Отечества Митрохин представлял именно в таком героическом свете. Свистит приближающаяся бомба, раздается взрыв, и он пригибается к земле. Его обдает волна сухой земли, барабаня комьями по гимнастерке. Но он отряхивается, мужественно крутит ручку рации и кричит: «Одуванчик, одуванчик, это василек!» «Интересно, — иногда думал Бузунько, — он и с начальством так орет или только с подчиненными?» Но узнать это, увы, он никак не мог, так как всегда был подчиненным. А при нем Митрохин начальству ни разу не звонил.
— Что у тебя происходит?! — продолжал громыхать героический голос с передовой.
— В каком смысле?
— Я слышал, народ-то твой спивается. В какой-то «экзамен» играет, заливает зенки до усрачки, стихи горланит! Что за херня?!
«От кого это он, интересно, слышал? — подумал майор. — Шпионы у него тут, что ли?»
— Ты, майор, — продолжал хрипеть в трубку Митрохин, — головой отвечаешь, если что.
— Да отвечаю, отвечаю. Все под контролем. Я же здесь.
— Ага. Знаю я твой контроль. Чего ж они тогда пьют?
— Да не больше обычного они пьют.
— Ты смотри. Если 31-го кто в запой уйдет, я тебе лично звездочки срежу.
— Понятно, — хмуро ответил Бузунько.
— Как там Пахомов?
— Пахомов?
— Ну да. Библиотекарь твой.
— Нормально. Вот уезжать собирается.
— Что?
— Уезжать, говорю, собирается.
— Да я понял. Куда?!
— Не волнуйтесь, это после Нового года. Пока здесь.
— Ясно. Ты его держи на коротком поводке. Чтоб раньше времени не смылся. А то приедет комиссия, им нужен какой-нибудь человечек, чтоб в этом деле сек.
— Да никуда он пока не денется. Он мне сам сказал, что доведет указ до конца.
— Надеюсь, что до победного. И вот еще что. Отчет мне подготовь за последние две недели. Начиная с собрания. Всё. Отбой.
Связь Митрохин всегда прерывал резко, без прощаний, как будто и вправду сидел в окопе под бомбами.
