-- Ничего не боюсь, ик, и князя не боюсь, ик. Уходи икота к паршивому Прокопу. Водичики, дай! Уф, полегчало! Заморил жену, столько людей уничтожил, бога совсем не боится... Не боюсь его! Сейчас все скажу.
***
-- Где ты, красотулечка?
-- Уходи, Ебата! И как только проник в опочивальню? Дверь на засов затворила, а ты здесь. Через стены прошел?
-- Через что хочешь, пройду. На пути к тебе преград нет, красотулечка. Подойди ко мне, не бойся.
-- За что мучаешь? Мало мне мужа, так теперь ты, окаянный, покоя мне не даешь.
-- Мужу твоему нет дела до жены, по другой красавице сохнет. А я тебя уберечь хочу, красотулечка. Ну, что ежишься. Будто в первый раз все у нас? Зачем слезками такое личико портить.
-- Матерь божья, глядя на тебя, плачет.
-- Она плачет, мы богаче становимся. Где еще такой отборный жемчуг найдешь?! Иди же сюда!
-- Не подходи!
-- Что это? Никак ножик? И острый какой!
-- Серебряный! Мне матушка дала!
-- Ох, как ручкой машешь, вдруг себя поранишь, красотулечка! Дай сюда его от греха.
-- Не подходи!
-- ...Вот все и кончилось, красотулечка. И чего сопротивлялась? Каждый раз одно и то же. Только мучишь себя зря.
-- Лучше убей меня, чем этот позор терпеть.
-- А ты не терпи! Не хочешь -- беги! Кто тебе мешает?! -- он прислушался, едва заметно шевеля ушами. -- А теперь извини, дела зовут.
***
Исчез, будто его и не было вовсе. Виорика, чувствуя себя грязной, опустошенной и усталой, поплелась к бадье с теплой водой. Без помощи служанок залезла и тут же ушла с головой, смывая с себя скверну. Вода пахала лавандой и жасмином. Слезы текли по щекам и пали в воду. Матерь Божья смотрела на нее, и маленькие жемчужинки снова и снова падали на пол. Целую горсть за сегодняшний день можно набрать. Вот Божана и подворовывает. Правильно Ебата сказал: одни плачут, другие богатеют. Так было, есть и так будет.
Мокрые волосы водорослями облепили лицо и тело. Как же получилось, что она осталась совершенно одна. И не у кого помощи просить: родители далеко, муж... а что муж. Теперь она понимает, что значит быть соломенной женой. Вроде и колечко на пальце, а счастья по-прежнему нет.
Виорика отжала волосы и случайно коснулась незаживающей ранки на шее. Ебата приходил к ней каждые три дня, она сопротивлялась, как могла, да что толку?! Все равно брал, что хотел, и уходил. Первое время Виорика хотела пожаловаться мужу, но тот к писарю благоволил и всячески его отмечал. Поверит ли, что не она первой решилась на измену? Вряд ли. На людях Ебата гадко ухмылялся, словно хотел выдать их общую тайну. И Виорика оставила попытки поговорить с Дракулой. Тем более, что он сейчас действительно был увлечен другой.
