сочился серый свет. В комнате не было ничего, кроме соломы, устилавшей пол. На этой-то соломе и
28
сидела Гермиона.
Чувство потерянности и беззащитности захлестнуло и переполнило ее. Это место было не просто
незнакомо… оно пугало… оно так не походило на то, где Гермиона ожидала проснуться — на ее
безопасную комнату в Норе… Гермиона лихорадочно начала соображать: где она может быть?
Последнее, что она помнила — прогулку с Джинни в Дырявый котел… там она встретилась с
Крумом… они пошли в дальнюю комнату, а потом…
Раздался грохот. Гермиона перепугалась, увидев, что дверная ручка начала поворачиваться. Она
попыталась встать — но не смогла, так дрожали ноги. Помогая себе локтями, она отползла назад, от
двери.
Дверь медленно открылась и в комнату вошел высокий человек, закутанный в плащ с капюшоном.
Это был мужчина… Его длинная мантия зеленого бархата с серебристым воротником струилась по
полу, на руках — черные перчатки.
Гермиона только собралась открыть рот, чтобы спросить, где она и как сюда попала, но горло
перехватило и она не смогла издать ни звука. Человек медленно поднял руку и откинул капюшон.
Гермиона пронзительно закричала.
29
Глава 3. Ощущая мрак
— Большелапый, — мягко произнес Лупин, не отводя взгляда от языков пламени, вырывающихся
сквозь решетки камина в кабинете. — Ты там? Ты меня слышишь?
Он сидел за рабочим столом в темноте, держа в руке пустой бокал для вина. Рем не пил, он
вообще не пил много, особенно в одиночестве, но ему нравилось ощущать бокал в руке, смотреть
сквозь него, будто наблюдать за сиянием луны через оконное стекло, за ореолом, образовавшимся
вокруг серебристого диска, который похож на языки пламени. Он поставил бокал, потянулся и взял
держатель для бумаг со стола, который Сириус подарил ему в прошлом году. Это был прозрачный
стеклянный шар, внутри которого подал «снег» и маленькая милая фигурка рыжеволосой нимфы,
лежащей на крошечном камне, играла на гобое. (Это был магический шар, поэтому снег в нем шел
всегда и не было необходимости его встряхивать). Лупину всегда казалось, что нимфа похожа на
Лили, конечно, он об этом никогда бы не сказал Сириусу.
Нимфа отложила гобой и посмотрела на него.
— Иди спать, Рем, — сказала она, — Уже поздно.
— Я жду Большелапого, — мягко произнес Лупин. — Нам надо поговорить.
