Эльфрида, молодая искусствоведша, заявила Роберту, что выйдет замуж только за того, кто видел Бамбергского всадника.
Я дал своему приятелю отличный совет. Если бы он послушался меня, мы бы дешево отделались. Но он был против. До свадьбы жену бить нельзя. Устарелый взгляд, согласитесь. Но он уперся. Ах, в конце концов, это его невеста, не моя.
И мы отправились в Бамберг.
(Забегая вперед, скажу, что искусствоведша Эльфрида во время нашего отсутствия обручилась с каким-то зубным врачом. Бамбергского всадника он, между прочим, тоже не видел. Вместо того чтобы съездить в Бамберг, дантист съездил Эльфриде по скуле. Это называют, кажется, психической компенсацией. И невеста тут же бросилась ему на шею. Таковы женщины. Но мы тогда этого еще не знали.)
С нами в купе ехал пожилой господин. У него были желчные камни. По нему это не было видно. Но он о них говорил. Он вообще говорил очень много. После Лейпцига он собирался пойти в вагон-ресторан выпить кофейку, но перед этим рассказал нам с мельчайшими подробностями подлинную историю, которая легла в основу этой книги и главный герой которой — тут уж ничего не поделаешь — миллионер.
Когда пожилой господин вышел из купе, Роберт сказал:
— Между прочим, великолепный материал.
— Я сделаю из него роман, — сказал я.
— Ошибаешься, — спокойно возразил он. — Роман напишу я.
Мы смерили друг друга взглядом. Затем я властно сказал:
— Я сделаю из этого роман, а ты — пьесу. Материал годится для того и другого. К тому же комедия по объему вдвое меньше романа. Как видишь, я желаю тебе добра.
— Нет, пьесу пиши, пожалуйста, сам.
— Да нет. Я ничего не понимаю в комедиях.
— Согласен, но это не препятствие.
Мы помолчали. Потом мой друг сказал:
— Давай бросим монетку. Орел — мой. Роберт кинул медяк. Он упал на скамейку.
— Ура! — крикнул я. — Решка!
Мы забыли, однако, условиться, на что будем спорить.
— Давай еще раз, — предложил я. — Кто выиграет, пишет роман.
— Теперь моя — решка, — сказал Роберт. (У него были свои слабые стороны.)
Я подбросил монету. Она упала на пол.
— Ура! — крикнул я. — Орел!
Роберт с глубокой грустью посмотрел в окно.
— Значит, мне писать комедию, — пробормотал он. Мне стало его жаль. Тут в купе вернулся наш сосед с желчными камнями.
— Один вопрос, если позволите, — обратился я к нему. — Вы не собираетесь оформить историю о миллионере художественно? Кто вы по профессии?
Он ответил, что торгует домашней птицей. И что вовсе не думает о том, чтобы сочинять книги или другую писанину. Да и не способен, наверное, на такое дело.
