Вот теперь она обернулась. Рывком. Ее глаза, беспокойные и подозрительные, уставились на него. Сердце застучало молотом в ответ на панику, охватившую ее.
Он знает. Наверняка знает. Он догадался… или вычислил… но откуда… как? Когда он ее бросил, она сама не знала, что беременна. А если он тогда догадался, то почему появился сейчас, столько лет спустя? Джессика принадлежит ей… ей одной, твердил обезумевший внутренний голос. И если этот человек считает, что может вот так просто войти в их жизнь…
– Да, о Джессике. Твоя дочь – моя дочь?
Оказывается, все гораздо хуже, чем она могла себе представить. Лейси была совершенно не готова к такому повороту событий.
Тошнотворная волна поднялась изнутри, начинаясь где-то в желудке и дрожью распространяясь по телу.
– Лейси.
Он приближался, она инстинктивно отпрянула и чуть ли не взвизгнула глухим от боли и слез голосом:
– Нет, нет! Не надо! Пожалуйста!
Последнее слово она скорее простонала, чем выкрикнула. Голос ее пресекся, посеревшее лицо исказилось, потому что боль снова взорвалась у нее внутри. А потом она увидела по его лицу, как он изумлен, и осознала, что вытворяет. Она же теперь зрелая женщина, а не ребенок. Как можно опускаться до подобной истерики? В конце концов, что он может сделать им с Джессикой? Ведь Джессика уже не малое дитя, которое можно было бы отнять у матери. Она взрослый человек.
Позади нее снова раздался голос Льюиса, и в его вопросе она услышала отчаянную мольбу:
– Скажи мне, Лейси. Она – мой ребенок? Я должен это знать.
Лейси набрала в легкие побольше воздуха. Потом сделала еще один глубокий вдох. Какой смысл в лжи и увертках? Всю сознательную жизнь она гордилась своей честностью.
– Биологически – да, она твой ребенок! – выкрикнула она. – Но во всех остальных отношениях – нет, она мой ребенок, только мой. Ты даже не знал, что она должна появиться на свет… тебе было все равно. – Она замолчала, в ярости на себя за то, что с такой легкостью сдалась перед натиском эмоций.
– Я не собираюсь отнимать ее у тебя, Лейси, – раздались тихие слова Льюиса. Они лишь подтвердили то, что она и так знала: она выдала ему свой безотчетный страх, свой ужас перед его намерением стать между ней и Джессикой. – Я здесь совсем не для того. Видит Бог, как неприятно мне произносить эти слова, но я был бы рад, если бы она оказалась не моей дочерью.
Он был бы рад, если бы Джессика оказалась не его дочерью. Лейси недоверчиво воззрилась на него, оцепенев от злости или даже ярости. Ей понадобилась не одна секунда, чтобы осознать свою непоследовательность. Откуда взялась эта злость за высказанный им отказ от Джессики? Ведь минуту назад ее приводила в ужас одна мысль, что он может заявить на дочь отцовские права.
