Лейси вздрогнула, с ужасом осознав, насколько близка была к тому, чтобы перешагнуть пропасть между ними, чтобы прижаться к нему, как будто у нее есть на это право.
Это потрясло и испугало Лейси даже больше, чем ее сексуальная реакция на его присутствие. Ведь он так сильно обидел ее, и она не сомневалась, что ничто не сможет заставить ее забыть о той боли. И вот за какие-то ничтожные доли секунды она так безрассудно забыла о реальности, обо всем на свете и позволила себе мечтать, что они все еще вместе… муж и жена… что они все еще… Все еще кто? – спрашивала она себя, усилием воли справившись с тошнотой и закрывая за собой дверь кабинета. Все еще любовники?
Горячая волна, внезапно всю ее окатившая, ответила сама за себя.
Иэн, выскочив следом, теперь догонял ее, встревоженно спрашивая на ходу:
– Лейси, что-то не так? Ты… как-то странно выглядишь… Я…
– Все прекрасно, Иэн. Просто мне стало очень стыдно, что я забыла обещание, данное Майклу. Вспомнила на полпути сюда и решила уж заехать, сказать тебе лично.
Ей и в голову не приходило, что в ней таятся такие задатки сочинительницы… или лгуньи.
– Насчет нашего дела я тебе позвоню завтра. Извини еще раз.
Он улыбался, и в его улыбке сквозило беспокойство, но характер не позволил ему задавать ей вопросы или задерживать. Лишь оказавшись одна в машине, Лейси поняла, что по-прежнему не представляет себе, зачем Льюис приехал в этот город и, что гораздо важнее, сколько он собирается здесь пробыть.
Судя по его шоку от встречи с ней – недолго. Даже если он и собирался задержаться, то теперь наверняка изменил решение, мрачно размышляла она, недовольная собой. Счастье еще, что Джессика уже в университете!
Джессика. Лейси стало плохо. Что почувствует ее дочь, узнав, что отец приезжал в их город, а мать ни словом не обмолвилась об этом? Но ведь Джессика ни разу не высказала желания попытаться разыскать отца.
Это еще не значит, что в глубине души она не мечтает побольше узнать о нем. Чисто по-человечески можно понять, что Джессика наверняка испытывала такое желание, даже если любовь к матери и вынуждала ее молчать.
Лейси понимала, что не в состоянии сейчас вести машину. Она откинулась на спинку, устало раздумывая о том, что у нее появилась опасность ко всем своим эмоциональным тяготам прибавить еще и чувство вины.
Очень нескоро она решила, что физически и духовно уже готова отправиться домой. Она тронулась с места, вцепившись побелевшими пальцами в руль. Лоб ее перерезала глубокая морщина, поскольку она изо всех сил старалась отогнать воспоминания о Льюисе.
