Истины, которые сегодня кажутся простыми, приходилось отстаивать. Доводы Аннинского, его разбор конкретных произведений не утратили своего блеска и сегодня: здесь логика (подчас парадоксальная) сочетается с яркостью стиля и гибкостью, выверенностью интонации, способность держать в уме общую картину с зоркостью к деталям. Предмет анализа – произведения молодых тогда поэтов Е. Евтушенко, В. Соколова, Р. Рождественского, А. Вознесенского, В. Фирсова, В. Цыбина, А. Поперечного, В. Корнилова; прозаиков А. Кузнецова, В. Аксёнова, Ю. Трифонова, В. Войновича, Г. Владимова, В. Максимова… Плюс внушительный пласт драматургии…
Но одно дело – споры с ортодоксами, а другое – с теми, кто, как и Аннинский, стремится вырваться за рамки официальной доктрины, ищет оптимальную (актуальную, идеальную – нужное подчеркнуть) модель современного человека… В диптихе «За номиналом» (1968), впервые опубликованном здесь в авторской редакции, автор полемизирует с Игорем Виноградовым и Виктором Чалмаевым. Первый – адепт Человека Реального, второй – Человека Духовного. Анализируя обе концепции личности, Аннинский находит в них существенные изъяны и, между прочим, обозначает пункт, где эти крайние доктрины сходятся: у Виноградова – «личность-безличность» и «чалмаевская «духовность» боится личностного сознания».
Объём рецензии не позволяет даже кратко воспроизвести хотя бы основные пункты аргументации Аннинского. Приведу лишь один, касающийся «Мастера и Маргариты»: «Должен сказать, что я не в таком восторге от романа, как И. Виноградов. И вот почему. Сопоставляя старинный христианский миф с действительностью, М. Булгаков погрузил этот миф в профанирующую среду. Горе не в том, что он сопоставил Христа с миром злобным и мелким, горе в том, что сам М. Булгаков заразился от описанного им мира бессильной злостью. Старый миф в романе не только десакрализован, что ещё ни о чём не говорит, но ещё и невольно профанирован, а это уже ущерб. Я не знаю, почему зрелище слабости духа, заражаемого бессильной яростью, привело И. Виноградова в такой восторг, – меня это зрелище оставило в состоянии глубокой растерянности. Нет, знаете, если Христа надо подпирать Воландом, а силу духа – мельтешением чёрной магии, если негодяям можно мстить на уровне поджога квартиры, – то это что угодно, только не достижение человеческого достоинства»… Как и тридцать лет назад, я и сегодня считаю эти несколько строк лучшим из того, что написано о булгаковском романе.
