— Присаживайся, Гермиона, — «разрешал» он мне и заводил утомительную беседу о погоде, которую я вполне себе хорошо могла наблюдать за окном и самостоятельно. Тема, конечно, была воистину волшебной, потратить на нее целый час не составляло труда.
Воображение рисовало картину — сидит Лорд в своём тронном зале, обмозговывает коварные планы, но тут резко вспоминает о чем-то неотложном, хлопает себя по лбу, ставит галочку в каком-то графике и, подзывая к себе Пожирателя, говорит: «Люциус, уж скоро полдень, пора тебе поговорить с невестой о погоде!»
Пока Малфой разглагольствовал о довольно очевидных для него преимуществах сырой погоды над засухой, я обычно уходила с головой в собственные думы о его персоне. Совсем немного времени мне понадобилось, чтобы достаточно неплохо узнать характеры всех Гойлов, а что Люциус? Какой характер у него? Я смотрела на этого строгого, застегнутого на все пуговицы мужчину и видела только оболочку, состоящую из манер, общепринятых правил поведения, презрения и еле уловимого сарказма. То есть, я конечно знала, что внутри не конфетка, а самый настоящий негодяй и, наверняка, убийца. Но учитывая, что нам двоим придется уживаться в одном доме, а с этой действительностью я как раз вчера полностью примирилась, меня терзало смутное сомнение, что под этой оболочкой вообще что-нибудь да есть. Драко хотя бы мог быть не только лишь противным, но и злым, и веселым, вежливым и грубым, серьезным и рассеянным. Если бы меня тогда попросили описать будущего мужа, то кроме нескольких нелестных эпитетов, относящихся в основном к сфере его деятельности и описания внешности, добавить было бы нечего.
Вот и в тот пасмурный вторник я приготовилась к аналогичной встрече, с тем лишь отличием, что в этот раз я заранее решила умоститься в глубоком кресле, самом дальнем от дивана, чтобы не быть милостиво приглашенной присесть рядом — это раз, а два — не сидеть к нему слишком близко.
Задумать такое было легче, чем исполнить. С недавних пор у меня, стараниями Алексии, полностью сменился гардероб, и теперь я вынуждена была носить длиннющие платья средневекового покроя, главным элементом которых почему-то был корсет. Может, это Белла поделилась своими нарядами? Более изощренной пытки для Гермионы Грейнджер, всю свою сознательную жизнь протаскавшейся в удобных джинсах и растянутых свитерах, трудно было изобрести.
Я уже минут пятнадцать пыталась вдохнуть воздух на весь предусмотренный природой объем легких, но ничего не выходило. Черный кожаный корсет не поддавался растягиванию грудью и больно впивался в тело, шелковое платье того же цвета заминалось везде где только можно, колени норовили подняться вровень с головой, а наставить палочку себе на спину, полулежа в кресле, я не могла! Но ни времени, ни желания выкарабкиваться оттуда, а после снова подвергаться процедуре усаживания не было — стрелки часов близились к двенадцати. Видимо данный предмет мебели предназначался для нежелательных гостей или Хагрида! Последнее так, для красного словца. Ну, вы меня поняли.
