Частенько за вечерней чашкой чая с молоком она донимала меня разговорами на темы о моем грядущем замужестве: «Он же аристократ!», « Он же богатый!», « Он же красивый!», « Ну ты просто чокнутая, Гермиона!». Очередность я постаралась сохранить. Правда и деликатность числилась отнюдь не последним достоинством Алексии — мои школьные годы и друзей мы не обсуждали. Как ни странно, оказалось, что и кроме них, нам есть о чем поговорить. Да, семь лет — немало, но не вся жизнь.
Преподаватель в ней нередко брал вверх, и она принималась нахваливать свой предмет:
— Гермиона, ты просто не знаешь, Темные искусства это не зло, а наша древняя сущность! Такая магия и породила всех волшебников много тысяч лет назад, а то, что уже несколько сотен лет вдалбливают ученикам в головы — самая обыкновенная беллетристика! Она безопасней и не тренирует ум, но ты мне скажи — какова польза?!
— Может безопасность детских рассудков не самая бесполезная вещь?
— Нет, нет и еще раз нет! Да что я с тобой спорю, уверена, что буду учителем твоих деток по этой дисциплине, вот увидишь!
— В Хогвартсе? Я думаю, сейчас еще не время говорить об этом…
Алексия вскочила со стула и принялась бегать вокруг обеденного стола, размахивая руками, напоминая то Северуса, то меня саму.
— Хогвартс?! Ты думаешь Драко пришел в школу, ничего не умея? Его обучали темной магии с шести лет, а к двенадцати годам он уже умел извлекать из пространства черную материю, ведь Малфои в своих постелях не умирают, у них всегда есть враги!
— А? Что извлекать?
Но мой вопрос остался не услышанным, и девушка увлеченно продолжила размышлять вслух:
— Конечно, для такого раннего проникновения нужна врожденная предрасположенность, но и заслуги Люциуса в обучении сына трудно переоценить, тем более что все обошлось…
— Обошлось? — я продолжала ничего не понимать, а Алексия говорить загадками.
Через минуту другую подобного общения я уяснила, что кивать, поддакивать и спокойно пить чай самое то, что нужно в такой ситуации. За разговорами вечера проходили незаметно, и я была благодарна миссис Гойл за них. Возвращаться из Хогвартса домой её никто не обязывал.
После ужина со всем семейством, который всегда был недолгим, я уходила в свою спальню на втором этаже, ложилась на мягкую кровать под вишневый балдахин с кисточками и, промучившись несколько часов от гложущих меня мыслей, засыпала.
На следующий день я завтракала, снова играла в шахматы, гуляла в саду и готовилась к визиту Люциуса. Именно этот визит был самым неприятным событием за весь день. Ровно в 12 часов пополудни мужчина аккуратно выходил из камина, брезгливо отряхивал с изысканной одежды несуществующую золу, садился на диван и, легким движением закинув ногу на ногу, подзывал меня к себе указательным пальцем, словно нашкодившего ребенка. Ух, как я возненавидела этот высокомерный жест!
