Большая часть магических эффектов и влияний, о которых можно говорить в рамках современной нагуалистской практики, пребывает как бы «на границе между мирами». И это легко понять. Не только по той причине, что высшие реализации в данной практике требуют незаурядных усилий, терпения и таланта, но и в силу специфики восприятия постороннего наблюдателя, как правило, ригидного и сильно обусловленного. Там, где практикующий нагуалист замечает нарушения в пространственно-временной организации тонального мира по причине определенного воздействия энергии нагуаля, любопытная публика и академические антропологи видят только «странную активность в окружающей среде» либо стечение обстоятельств. Все это в лучшем случае они объясняют психологически — той же юнгианской синхронистичностью, либо в психосоциальном и социокультурном ракурсе — например, «реализацией обусловленных данной культурой самовнушений». Всякая «магия», за исключением редких случаев прямого нарушения физических или биологических законов нашего мира, рационализируется — ее помещают на склад относительно редких, но вполне понятных, интеллигибельных закономерностей в сфере отношений человека и мира.
Суть нагуалистской магии, которая состоит в специально усиленном и контролируемом осознании, в развитой чувствительности целостного физического и энергетического тела к ряду явлений, процессов и объектов, посылающих в область повседневного внимания крайне слабые, латентные сигналы, — суть эта остается скрытой, вытесненной. Значительную часть этого причудливого событийного поля внимания отразил в своих книгах Карлос Кастанеда. Мы не можем судить о фактической достоверности написанного им, но можем понять неизбежные трудности в интерпретации проявлений нагуалистской магии, ибо трудности вытекают из фундаментальных позиций этого мировоззрения и базовых постулатов нагуализма.
Мы можем различать хотя бы некоторый отблеск Непостижимого, если позволим себе выйти за границы обыденного. С этого и начинается практика нагуализма, которая требует остановить внутренний диалог. Если в ориентальных школах и духовных доктринах речь идет о «тишине ума», «внутреннее безмолвии», которое как бы очищает сознание ради приближения к чему-то высшему, то в нагуализме остановка внутреннего диалога — это попытка хоть на мгновение оторвать нагуаль (Реальность-вовне) от тоналя — механизма восприятия, интерпретации и реагирования. Таким образом, описание метода становится менее поэтичным, но более прагматичным. Ибо мы
