И бросил трубку. Но в голове застряло: а вдруг сделал и не помнишь этого? Вдруг подсунули таблетку и был без памяти? Нет, это надо выяснить, иначе свихнуться недолго.
Дома у Прохора было не опрятней, чем на работе, компьютерный стол завален разнообразными вещами (вплоть до зубной щетки), которые у нормальных людей лежат по своим местам. Из завала с трудом можно разглядеть монитор, да и то лишь потому, что огромен. Серафиме Прохор предоставил кресло, себе и Никите поставил стулья, вдруг вспомнил и достал из кармана джинсов мятую записку:
– Держи пароль.
– Что за пароль? – поинтересовалась Серафима.
– Потом скажу, – отмахнулся Никита. – Вот фотография, Прохор, мы хотим ее рассмотреть детально.
– Сейчас отсканирую. – Наладил какой-то аппарат из завала и поинтересовался у дамы: – Что будем пить – чай или кофе? Чай у меня настоящий, тайваньский, а не бурда из супермаркета.
– Ну, тогда, конечно, чай.
Он умчался на кухню, Серафима застыла с прямой спиной, опершись руками о кресло. Никита наблюдал за ней, листая журнал, который вытащил из груды на подоконнике. Опять посетила та же мысль: какой из нее адвокат, ей в самый раз куколку посадить на колени, а не свод законов держать в ручках.
Вернулся Прохор с кружками на подносе, одну небрежно сунул Никите, другую – Серафиме, заботливо предупредив девушку:
– Осторожно, чай горячий. Ну-с, приступим?
Фотография появилась на мониторе в увеличенном виде, но мутноватая, Прохор пробежался пальцами по клавиатуре, снимок стал четче.
– Никита, теперь вы узнаете место? – спросила Серафима.
– Не-а.
– А можно эту часть сделать более четкой и немного увеличить? – обратилась она к Прохору.
– Минуточку… – щелкая мышью, произнес Прохор. – Так пойдет?
– Угу… А теперь эту голову сделайте видимой.
И так два часа. Увеличивали детали, Прохор «очищал» изображение, Серафима просила сохранить фрагменты. Пока не добрались до стены, на заднем плане которой висела тарелка с изображением двух чаек.
– Вспомнил! – воскликнул Никита, до этого успевший заскучать, ибо занятие посчитал бесполезным. – Эта тарелка… я еще тогда обратил внимание на птиц… Вспомнил, черт возьми! Все вспомнил!
Никита в ажиотаже заходил по комнате, собираясь подробно рассказать, при каких обстоятельствах его поцеловала Яна, но Серафима неожиданно остудила его:
– Вот и хорошо, воспоминаниями поделитесь позже, когда проступят в вашей памяти мельчайшие подробности. Не торопитесь. А сейчас… Никита, вы говорили Прохору еще об одном задании?
