[1] Быстрее сюда, здесь опасно для иностранцев!
Я забрался в машину, и таксист крутанул руль, вливаясь в общий поток движения.
— Это террористы, террористы-смертники, — разъяснил он ситуацию. — Они устраивают взрывы по всей Касабланке!
Красный «пежо» пробирался в западном направлении, стремясь выехать из центра города. Но я думал не о том, что происходило на дороге, не о бомбах и не о пролитой крови, я думал о жене, которая была там, дома, в Лондоне. Мне виделось, как экстренные сообщения буквально разрывают экран телевизора, и я представлял, как бедная беременная Рашана прижимает нашу малышку к своему уже такому большому животу. Я был уверен, что теперь у жены просто не хватит духу согласиться принять новую культуру и осуществить мои мечты. Ее и раньше пугало марокканское мусульманское общество, особенно после теракта 11 сентября и второго конфликта в Персидском заливе. Но поворачивать назад было поздно. Деньги уплачены, документы подписаны и проштампованы не раз и не два.
Ключ был у меня в руке. Символ будущего или, возможно, свидетельство дурацкой покупки. Я смотрел на него, разглядывая древние бороздки на железе, и клял себя за то, что так легкомысленно нарываюсь на опасность.
В этот момент водитель нажал на тормоза.
— Мы приехали! — воскликнул он.
Мой интерес к Марокко объясняется многими причинами. Им нет числа, и возникли они давным-давно. Отец мой был афганцем по национальности, и сколько я помню себя в детстве, он всегда мечтал увезти нас на родину. Но долгая война, которую пришлось выстрадать этому народу, так и не позволила нам отправиться к неприступным вершинам Афганистана. Поэтому с того самого времени, как мы с сестрой обрели способность ходить, нас усаживали в семейный автомобиль-универсал, на крышу которого горой складывались пластиковые чемоданы, и наш садовник вез нас прочь от скучных спокойных лужаек английской сельской местности через Францию и Испанию прямо к горам Высокого Атласа в Марокко.
Отец хотел дать нам, детям, возможность хотя бы отчасти представить, как выглядела его родина. Нам открывались пестрые ковры горных перевалов и крутых ущелий, пустынь и оазисов, величественных старинных городов-крепостей, культура которых была тесно связана с племенными законами чести и уважения. Моя мать получала огромное удовольствие от покупок, азартно торгуясь с местными продавцами и приобретая всякую всячину: от кафтанов до свечей; а еще она не упускала случая попытаться уговорить многочисленных хиппи, которых мы встречали по дороге, вернуться в свой далекий дом, к родителям.
