— Верно, это они здорово придумали! Поэтому теперь я ни о чем другом, кроме этой кассеты, думать не могу. Что делают с Люком те, кто его похитил? Они его очень мучают или нет?
— С ним все в порядке. Честно.
— Что значит «в порядке»?
Торн глубоко вздохнул.
— «В порядке» — значит «хорошо проводит время»? — Она стала теребить ворс ковра. — Или «в порядке» — значит «еще дышит»?
Давно уже Торну не задавали такого трудного вопроса.
— Ему никто не причиняет никакого вреда.
Джульетта уронила голову на колени. Когда несколько секунд спустя она ее подняла, по щекам текла тушь.
— Он старше меня чуть больше чем на год, но иногда мне кажется, что старшая я. — Ее глаза метались по комнате, из одного угла в другой, как будто она пыталась найти доказательство своих слов. — Во многих случаях мне приходится за ним присматривать. Вы понимаете меня?
Торн сделал шаг к ней и присел на край кровати. Темно-синее пуховое одеяло было аккуратно сложено. Вероятно, Люк сам застелил постель, когда в пятницу шел в школу.
— Наверное, понимаю.
Она всхлипнула:
— Это для меня — как заноза…
Воцарилось молчание, которое для девочки, скорее всего, было более неловким, нежели для Торна. Прошло почти полминуты, прежде чем она встала на ноги.
— Ладно…
Похоже, с нее пока хватит.
Торн тоже поднялся. Он кивнул в сторону двери:
— Отлично, что вы… держитесь вместе. В такое время, понимаешь?
Джульетта Маллен кивнула, заправила волосы за уши.
— Из-за чего они поссорились? — Торн отошел назад к компьютеру и посмотрел на снимок, приколотый кнопкой к пробковой доске над ним: Люк сидит на плечах у отца, глаза за оранжевыми очками для плавания широко открыты; у обоих счастливые глуповатые улыбки; в голубой воде отражается солнце, и они купаются в его золотистых лучах. — Люк с отцом, утром в ту злополучную пятницу?
— Да из-за ерунды — насчет школы.
— Из-за учебы?
— Из-за того, что Люк не играет в команде регбистов. Велика важность!
— Кажется, твой отец думает иначе.
— Теперь, когда Люк пропал, он чувствует свою вину. Потому что в последний раз, когда он общался с Люком, они оба орали друг на друга. — Она сделала шаг к кровати, прислонилась к гладкой поверхности одеяла, на котором недавно сидел Торн. — К тому времени, когда мы пришли в школу, Люк уже стал жалеть об этой ссоре. Он сказал мне, что попросит у отца прощения, как только вернется домой. Он сам во всем виноват — вел себя слишком дерзко и вообще переборщил.
— А он был дерзок? — уточнил Торн.
