- Вот уж я бы на этакое не согласна, - быстро заявил женский, Дунин голос. - Вы подумайте! Червями весь прокипишь... Стой, как дурак, целую жисть. А вдруг все даром пропадет?
- Как дурак? - обиженно возразил мужчина. - Это вы совсем напротив. Наоборот - душа особый дар приобретает и все ей известно... Например... Забыл вот только, как его звали... один старец стоял на столбе тридцать лет и три месяца. И до того, представьте себе, дошел, что звериный и скотский образ мыслей понимать стал!
- Вот стой, - продолжала девушка, и плохо скрытый смех дрожал в ее грудном, певучем голосе, - стой так-то; все богу молись да молись, все о божественном думай да думай, голодай да холодай - а вдруг в мыслях что согрешишь - и поминай как звали все твои заслуги. Не очень приятно.
И, помолчав, добавила:
- Нет уж. Я, например, хоть в аду кипеть буду, так все равно. Вы думаете - там скучно, в аду-то? А я думаю, что все народ очень веселый. И вас, к одному уж, захватить, Митрий Ваныч!! Ха-ха!
Сергей стоял на крыльце, прислушиваясь, и улыбался. Ему хотелось пойти в сад, вести мирный, дурашливый разговор, не видя глаз и лиц, и дышать теплым, сонным мраком. Но идти не решался, а в душе было смутное, верное чувство, что с его приходом разговор оборвется, и всем станет вдруг неловко и скучно.
- Я, Дунечка, - сладко, поучительным тоном возразил Дмитрий Иваныч, хотя и готов, конечно, проследовать за вами даже на край света, до самых отдаленных берегов Тавриды, но душу свою, извините, в смоле кипятить не желаю, хе-хе... Как это вы так говорите - ровно у вас огромное беремя грехов!
Прозвенели несвязные, отрывистые переборы гармонии.
- Я - большая грешница, - смеясь заявила девушка. - Ух! мне никакого спасения нет. Я все грешу. Вот вы божественное говорите, а мне смешно. Сижу вот с вами тут - чего ради? Тоже грех.
- Если бы вы... - вздохнул Дмитрий Иваныч, - знали те мои чувства... которыми...
- Отстаньте, пожалуйста. И никаких у вас чувств нет... Сыграйте лучше что ненабудь.
- О жестокая... гм... сирена! Для вас - завсегда и что угодно! Что прикажете? Хороший есть вальс, вчера выучил - мексиканский.
- Н-нет, - протянула задумчиво девушка. - Вы уж лучше тот... "Душистую зелень".
Несколько секунд стояла тишина, и вдруг сильно и певуче заговорила гармоника. Бойкие пальцы игрока быстро переливали грустные, звонкие трели, рявкали басами и дрожали густыми, протяжными вздохами. Трепет ночи и теплый мрак дробились и звенели мягкими, округленными тактами, и звуки вальса не казались ни пошлыми, ни чуждыми захолустью жизни. Поиграв минут пять, Дмитрий Иваныч бурно прогудел басами и умолк.
