Марк возвел очи горе.
— Погасите свечу, миссис Хиггинс, — приказал он, — я возьму фонарик.
Старушка исполнила приказ незамедлительно. Он надел рубашку, выключил телевизор и за дверь вышел уже в полной форме. Включив фонарик, поймал благоговейный взгляд бабульки. Негромко хмыкнув, пошел вперед. Старушка семенила за ним, стараясь не отставать. Спускаясь по лестнице с шестого этажа, они держались ближе к стене — металлические перила продали, когда майор еще здесь не появился.
Миссис Хиггинс, оказавшись за спиной Левицкого, несколько успокоилась и стала рассказывать то, что так и не смогла выговорить, оказавшись с грозным майором лицом к лицу:
— Из Токио прибыли ничего, спокойные. Как всегда. Из Москвы прислали дауна. Мадам Байи его уже определила. Кажется, родители обещают кормить его. Я сама документы не видела, но мадам Байи сказала…
— Она скажет! — с сарказмом вставил майор.
Миссис Хиггинс сбилась и замолчала. После небольшой заминки продолжила.
— Несколько человек из Парижа и Нью-Йорка. Но мне кажется, их привели ночью из-за лондонцев. Где только они взяли эту банду? Просто жуть. Их даже не обыскали толком. Они с оружием.
— С оружием? — изумился майор. Он, наконец, понял, почему его позвали.
Они спустились по лестнице в подвал. В конце коридора из открытой двери падал прямоугольник света. Раздавались испуганные возгласы и чей-то яростный крик. Майор выключил фонарик — они приучили себя к строжайшей экономии.
— Не подходите, падлы! — различил он. — Всех порежу, не подходите!
Левицкий вошел в приемник. Прищурился — после тьмы коридора даже тусклая лампочка неприятно резанула глаза.
Картина ему предстала любопытная, давно у них ничего подобного не происходило.
К бетонным стенам прижимаются вновь прибывшие дети. "Человек семь", — на взгляд определил Марк. Чуть впереди стоят заспанные дежурные третьего класса. Их прикрывают воспитатели — сяньшень Дэн, Галина Марковна и мадам Байи. Старик-китаец Дэн о чем-то препирается с лейтенантами Эриком Жманцем и Дэйлом Манслифом. На руке у Дэна порез. Медленно течет кровь. Он зажимает ее салфеткой, но та уже вся промокла.
В центре приемника пятеро двенадцатилетних пацанов выставили перед собой заточки, прикрывая друг другу спины. Все грязные, оборванные. Даже у него в приюте дети так не одеваются. Явно подъездная шпана. Их главарь матерится так, что уши закладывает:
— Не подходите, убью! Тащите сюда еду и воду. Тащите сюда, а то прирежу, — он сделал шаг к воспитателям, но тут заметил майора и замер.
