– Не знаю.
– Ну, тогда, уф, отвечай, что знаешь.
– Ничего не знаю.
Учительница тяжело вздохнула. Ей предстояло решить загадку Алика. Она подумала, что надо вызвать в школу его мать.
На перемене в учительскую прибежал завхоз и переполошил Уф Фимовну. Он сказал, что на крыше школы, на самом краю, сидят два ее ученика. Это были Вовка Жигалкин и Петька Серебряков. Они испытывали новую конструкцию прибора.
Баржа лежала у Бархатного бугра на полдороге между школой и Речным переулком. Во время ледохода вместе с катерами и дебаркадерами она дрейфовала от пристани в сторону лесопильного завода. Но ее сильнее других потискало льдом, и она стала плохо держаться на плаву. Тогда во время разлива ее отвели поближе к берегу и привязали к железному столбу, вбитому неизвестно когда и неизвестно зачем на склоне Бархатного бугра. Здесь она и затонула. Вода спала, а баржа так и осталась лежать на берегу. Через пробоины из нее, как из дырявого корыта, вытекла вся вода, солнце высушило ребра изнутри и снаружи, и она превратилась в уютное место, где можно было спрятаться от посторонних глаз.
Лешка полулежал и с философским терпением глядел в небо. Проплывали майские облака, подсвеченные по краям солнцем, но Лешке было плевать на облака, он ждал, когда придут мальчишки. Требовалось припугнуть их и заставить работать. Подумав об этом, он рывком отломил от борта просмоленную с одного конца щепку, сунул в рот и угрожающе перекусил.
На другом конце баржи, там, где стоял небольшой домик и беспомощно скрипело повисшее над землей рулевое управление, послышались мальчишеские голоса и почти тотчас же показалась голова Гоги. Он сосредоточенно карабкался, приоткрыв от усилий щербатый рот и сморщив веснушчатый нос. Вслед за ним появились остальные мальчишки. Они нерешительно попрыгали в баржу, слегка качнув ее, и на почтительном расстоянии остановились вопросительными знаками. Лешка продолжал сосредоточенно разглядывать облака.
– Мы пришли, – сказал Заяц.
– А, пришли? – сделал Лешка нарочито удивленные глаза, и его тонкая шея полезла из воротника рубашки. – Привет! Милости прошу. Рассаживайтесь.
Подражая Реактивному, он сделал гостеприимный хозяйский жест, словно приглашал мальчишек сесть в мягкие кресла. Гога, Шурка, и Заяц сели, а Алик продолжал стоять: на нем были новые штаны.
– Садись! Что торчишь?.. Чтоб все видели? – рявкнул Лешка и отшвырнул в сторону кусок щепки.
Алик испуганно присел на корточки.
