А мы ему головой укоризненно покачаем - не беги, мол, впереди паровоза - и трагизма в голос подпустим.
Почудилось директору, будто в ухе тепло стало, а потом словно щелкнуло в голове, как пузырь лопнул. И все.
Игорь Михайлович давай пальцем в ухе шуровать, горошину нащупывать. А вроде и нет никакой горошины: вот мочка, а вот раковина, а вот и дырка, где ушной палочкой ковыряться. Узко, вязко, когда же это он уши мыл? а, третьего дня еще. Где-то там барабанная перепонка еще, говорят.
А горошины-то и нет. Видать, далеко закатилась.
Игорь Михайлович паникером не был никогда. Разве что только пауков боялся и скачкообразного повышения цен. Но тут и ему неуютно стало. Потому что это снаружи она - горошина, а в ухе называется инородное тело и привести может к воспалению или прочей какой неприятности. Посему подлежит немедленному извлечению.
А палец в ухо не пролазит.
По счастью, день был зарплатный, значит, школьная медсестра Леночка сидела безвылазно в своем кабинете на застеленной хрустящей простыней кушетке и читала дамский роман "Ревность в серале". Завидев растерянное начальство, немедля книжечку бросила Леночка и в жизнерадостной улыбке расплылась:
– Ой, Игорь Михалыч, чего это с вами?
Больше жестами, чем словами, поведал директор о своей беде:
– Да вот, понимаете... инородное тело... само как-то... в ухе.... вы уж там этого... посмотрите как-нибудь...
Леночка прыснула.
– Ой, ну вы прямо как у моих соседей сынишка. Тот тоже все в уши тянет или в нос, а то жует. Недавно, представляете, две мормышки проглотил, только не проглотил, а все думали, что он проглотил, а он их под холодильником потерял. Я и не знала, кто такие мормышки, они мне говорят, для рыбалки, на удочку вешать, ну я и думала грузило. Оно ж большое такое - грузило, я его в детстве еще видела, ну я и говорю, скорее надо в хирургию. А тут...
Смущенный директор безнадежно мялся на пороге, почти утонув в задорном щебетании медсестры. В ухе слабо позванивало.
Вот заглянула Леночка в директорское ухо, маникюрными коготками за мочку уцепила, холодным чем-то ковырнула, где узко.
Отпрянула и с незнакомым каким-то, подозрительным прищуром уставилась в начальственное лицо.
– Нету там ничего, - заявила с неуместным воинственностью. - Вы, Игорь Михалыч, чего от меня хотели, а?
– Так я же это... горошину... в ухо туда, черненькую такую, - жалко заоправдывался директор, и закончил с надрывом. - Инородное тело!
– Инородное, значит, - вспугнутой гадюкой зашипела Леночка, сузив глазки так, что китайская тушь с ресниц пеплом осела на скулах. - Тело, значит. Вы мне зубы, Игорь Михалыч, не заговаривайте. А ну, говорите, зачем пришли.
