Чёрт, ребёнка бы не выронила, – успел подумать Ванька, – растопчет же!
Конява махом приложилась к ограде загона. Ванька чудом успел поджать ногу – не то размозжило бы в кашу. А через миг коняву рвануло в сторону, так что Ванька едва не полетел кувырком, и тут же глухо тупнуло сбоку, и зверюга принялась заваливаться набок.
Ванька скатился в пыль, успев подхватить дитё, которое наконец-то перепугалось и орало на всю Москову. Солнце грело макушку, мужики ругались, бабы голосили, а мысли в голове ползали, как осенние мухи.
У конявы на задней ноге петля – видать, кучерявый, подловил. Молодец паря, даром, что Ваньку обманом пытался обставить. А на месте бешеного конявиного глаза торчит четырехгранный обрубок. Что за чёрт.
Ванька повёл глазами. Так и есть: у девки-охранницы в руках самострел, с каким на охоту ходят, только поболе. В Ванькиной деревне с такими самострелами на уток ходили, а с этим, пожалуй, и на кабана можно. Но чтобы коняву эдак разом пристрелить…
– А говоришь, коняву не остановишь… Как зовут? – спрашивает девка.
– Ваня.
Сверкнула насмешливо глазами.
– Это ты у мамкиной юбки Ваня, а тут будешь… Джек.
Джек так Джек. Ваньке даже понравилось.
– А я Чубарь, – это чернявый вылез.
– Я Сила, – девка говорит. – Обоих вас беру. Завтра выходим.
И прозвище-то у неё мужицкое, и из самострела коняве в глаз… Вот ведь шальная девка!
Корован оказался большой, в три десятка коров – до моря их своим ходом погонят, а там на корабль и в Анхлию на мясо. Телеги с поклажей – горшки там всякие, матрёшки, балалайки. Видать, анхличанам своих балалаек не хватает. Ну там холсты ещё, побрякушки из цветных камушков – эдакие и в Ванькиной деревне низали. Бутылей целая телега: не то бражка, не то вещунское какое зелье.
Хозяин корована Скоробогат был здоровенный угрюмый детина. Трусил впереди на громадном, под стать себе, лохматом козле, и сколько Ванька видел, разговаривал только с Силой, а других будто вовсе не замечал.
Сказать по правде, и прочие корованщики общаться не спешили. Разве что, "ты держись слева, а я справа", вот и весь разговор. Ну или "иглы не найдётся ли у кого, подпругу зачинить, порвалась, холера".
А жаль, Ванька-то любитель байки слушать. Ну да ничего, вот от Московы отойдут, глядишь, на привале разговорятся ещё. Ему и так было, чем заняться.
Вот, скажем, ездовой козёл. На козлах ездить Ванька, понятно, умел, но чтобы так – целый день тряской рысцой – да у этих корованщиков, должно быть, зады чугунные! И спину ломит, и ноги сводит, и ходишь потом, как кондратием хваченный.
