– Я тебе не барышня, а старшая над корованной охраной.
А сама уже на кучерявого смотрит.
– Хлыстом владеешь? А арканом?
И опять к Ваньке:
– Из пищальки стрелить умеешь?
Батюшки, что ж это творится? Девка – и старшая. Это выходит, если Ваньку в корованщики возьмут, он под девкой ходить будет? Стыдоба-то!
– Мне один корованщик нужен, а вас двое. Будете меж собой драться. Кто верх возьмёт, тот и с корованом отправится.
Взял Ванька аркан, а чернявый шепчет:
– Два рубля дам, ежли поддашься.
Два рубля, оно, конечно, деньги хорошие, но мечту кто же продаёт!
– Нет уж, – говорит Ванька, – драться так драться.
Чернявый надулся и давай аркан вокруг себя крутить – выделываться. Подумаешь. Ванька такое ещё несмышлёнышем умел.
Ан едва не пропустил бросок. К земле припал, еле ушёл от петли. Ванька озлился и свою петлю с вывертом бросил. Коли повезёт, так можно противника под коленки зацепить и заставить пыли наесться.
Чернявый в сторону кувырнулся, ушёл.
И тут разом завопили в отдалении.
– Конява!
– Конява сорвалась!
– Тикайте, люди добрые!
– Ребёнка! Ребёнка унесла!
– Коня-а-ава!
Ванька обернулся, а кучерявый его на аркан – вот ведь подлюжина! Но не на того напал, Ванька ужом из петли выскользнул, и на крик бросился.
И вылетел прямо на коняву.
До сих пор Ванька коняв только на ярмарках видел. Замученные, некормленные, слонялись они по загону, шкура на боках вылезала клоками. Но даже и так видно было, что только дай ей волю – разорвёт на куски.
А тут здоровая дура – шкура лоснится, копыта на ладонь зарываются в землю, с жёлтых клыков только что слюна не капает, как у бешеной собаки. И дико косит горящий глаз.
А в передних лапах и впрямь – ребёнок, годка три несмышлёнышу. Хохочет, ручками машет – решил, что играют с ним.
На лапе у конявы всего три пальца, зато когти – в полпяди длиной. Но ребёнка она держала осторожно, видать догадалась, что по дитяте стрелять не станут. Говорят, башка у конявы варит лучше, чем у иного человека. И верно, мужики позади орали и потрясали пищалями, но выстрелить никто не осмелился.
Леший его знает, как всё получилось. Ванька и задуматься не успел, а руки уже сами набросили аркан коняве на шею, и Ванька взлетел над землёй. Зад больно врезался в твёрдый круп, а дальше всех мыслей было – не свалиться, потому что затопчет вмиг. Мелькали перед глазами то взрытая пыль на дороге, то размазанные по небу облака, то налитый кровью безумный глаз.
Конява завертелась на месте. Шея у неё назад не выворачивалась, но зубы клацали у самого, казалось, Ванькиного лица.
