— Взаимно, — отвечал он.
— Уйти бы куда-нибудь.
— С удовольствием.
Аркадий уходил налево, Победа уходила направо, и встречались на автобусной остановке.
— Я тебя меньше нелюбить не стала, — говорила она.
— А я даже больше стал нелюбить.
— Господи, куда бы от тебя спрятаться?
— А вот автобус подошел.
— Бессмысленно ехать, — решала она, — все равно на конечной встретимся.
— Знаешь, я пока тут стоял, еще больше стал тебя нелюбить.
— Можно подумать, я взяла и полюбила тебя только что назло самой себе!
— Давай купим пистолет и застрелимся от безысходности.
— Но ведь никто не знал, как мы нелюбили друг друга, и — уж чего хуже — нас похоронят вместе.
— А ты кого-нибудь любишь, кроме кошки? — спрашивал Аркадий.
— Нет, — отвечала Победа, — я только тебя нелюблю.
— И я тебя нелюблю.
— Тоже хорошо. А то ведь некоторые и никого не любят и никого не нелюбят.
— А мы честные.
— Да, мы честно нелюбим друг друга.
— Я тебя так нелюблю, что готов с выхлопной трубой вот этого автобуса целоваться, но чтоб ты стояла рядом и видела, как я тебя нелюблю.
— Чтоб я стояла рядом и смотрела приятные картинки? Какой ты милый!
— Хорошо, что мы неженаты: разводиться не придется.
— А я специально вышла бы за тебя замуж, чтобы потом порадоваться разводу!
— Давай поженимся, чтобы развестись! Доставим друг другу такое удовольствие!
Они все бросили в сарайчике, кроме паспортов, и полетели в Москву в загс по месту жительства, написали заявление, заполнили анкеты и уплатили пошлину, а за это получили приглашение в спецмагазин для новобрачных.
— Нам не нужно, — сказала Победа и вернула приглашение. — У меня папа первый секретарь, он телефонным звонком весь ваш дефицит достанет.
Потом она посадила Аркадия в обратный самолет и пошла домой, предчувствуя, что к ней опять приставят телохранителя на месяц-другой и будут возить в университет на черной «Волге» за прогулки по Советскому Союзу. «Но это даже хорошо, — решила она. — Избавлюсь от приставаний Червивина и ухаживаний Тракторовича».
На улице она повстречала Леню, который уже был вовсе не Леня, а Леня-Юра Чашкин-Чищенный, и спросила:
— Ну как там в зоопарке?
— Массовый балдеж скота, — ответил Леня-Юра, — а так — хорошо, воняет сильно, еще сильней, чем дома, только дома я привык, а тут еще время нужно. — И шепнул как бы по секрету: — Учти, я тебя по-прежнему жду и, если что, кольцо у меня наготове.
— Если завтра семья, если завтра в кольцо… — сказала Победа. — А себе купил?
— Нет, — опешил Леня-Юра.
