Червивин, который тенью крался за Трофимом от дома по заданию, слушал эти слова с лестницы, а спустившись, увидел Трофима в компании Сени, взял девушку за руку и сказал:
— Иди домой и собери вещи. Завтра поедешь по комсомольской путевке строить Куросмысловскую ГРЭС.
— Отстань, а то как врежу, — сказала Сени, вырываясь. — Я лучше завтра в школу пойду.
— Поедешь!
— Пойду!
— Полетишь!
— Поползу!
— Тебя уже выгнали из школы за прогулы, неуспеваемость и поведение, несовместимое с высоким званием советской школьницы, — сказал Андрей.
— Тебя мой папа в окно выкинет, если меня выгонят, — сказала Сени. — И ничего ему за это не сделают.
— Посмотрим, кто кого, — ответил сын эпохи.
— Я приду на ваше бюро и закричу, что ты меня соблазнил, — сказала Сени.
— Ты не первая, — ответил опытный комсомольский работник.
— Но первая несовершеннолетняя!
— И тут не первая, были уже пионерки, — сказал Андрей. — Иди пакуй вещи и комсомольский билет не забудь.
— Не кобенься, Сени, поезжай, — сказал Простофил. — Тут ты всем надоела, а там Десятое яйцо служит. Вдвоем не заскучаете, — и он подмигнул ей.
— А я? — спросил Трофим.
— Тебя я отведу домой, — сказал Андрей.
Когда они пришли в такой богатый дом, то жена как раз делала Чугунову массаж, натирая кошкой спину Чугунова
— Эх, хорошо мне! — кряхтел Василий Панкратьевич. — Я прям чувствую, как живые кошкины токи переходят в меня, уничтожая хвори, принесенные работой.
Червивину показалось неудобным стоять рядом с обнаженным секретарем райкома, и он сказал:
— Ну, я пойду. Надо еще одной девушке комсомольскую путевку выписать, — и он совершенно напрасно подмигнул Чугунову со значением, напоминая ему общую тайну, которую Чугунов давно забыл, и поэтому подумал: «А чего это я клином сошелся на Червивине? Кустым Тракторович — тоже жених хоть куда, правда, без прописки, зато философ марксизма-ленинизма».
Андрей встретил Победу в коридоре и начал было говорить: «Победа, я хочу…» — но услышал в ответ обычное: «Пошел на фиг», — и пошел к входной двери, а Чугунов вспомнил, что давно не воспитывал дочь, и вызвал ее в комнату.
— Ты уже стала членом комитета ВЛКСМ филологического факультета, как я тебе приказывал? — спросил он.
— Нет, — ответила честная Победа.
— А наш недавний гость Кустым Тракторович? — еще спросил Чугунов.
— А наш недавний гость — секретарь факультета с давних пор, — ответила Победа.
Тут Василий Панкратьевич твердо решил, что предпочтет для дочери нравственную суровость Востока распущенным женихам Москвы.
