— Как же я могу продать душу, если у меня ее нет? — удивился сын эпохи. — Я же атеист, а не цыган.
— Парень, ступай в свой рай и напиши отчет о собранных взносах, — подсказал Аркадий.
— В какой рай? — не понял Червивин.
— В райком комсомола, — сказал Аркадий. — А к чужим девушкам не лезь: бить будут.
— Победа моя невеста, мне ее Василий Панкратьевич самолично вручил.
Тогда Аркадий дал Червивину с левой, чтоб ерунду не говорил попусту, а Червивин Аркадию — с правой, защищая порученное ему добро. Тогда Аркадий дал с правой, потому что был левша, а Червивин — еще раз с правой ответно. Тогда Аркадий дал и с правой и с левой, надеясь сразить соперника наповал, а Червивин боднул Аркадия в живот, надеясь на твердость лба. И Победа закричала «Караул!» на весь лес, шалаш рухнул, как подкошенный, а из кустов выскочил Трофим с диким воплем:
— Папа приехал злой как черт!
Действительно, Василий Панкратьевич написал уже столько советов, что хватило бы на брошюрку под названием «В библиотеку полного кретина», и злой, но пока что с голода, приехал передохнуть на дачу и в огороде набрать новых советов. Жена бросилась кормить своего кормильца, она сразу подала первую тарелку, которую Василий Панкратьевич вылизал и поставил в нее вторую, а во вторую — третью… И так ел, пока громада тарелок не уперлась в его подбородок. Тут он объявил, что сыт. Казалось, при таком аппетите Василий Панкратьевич должен был выглядеть увальнем, но он был шустр и ловок и за обедом даже поймал двух мух с лету. И тут же вбежал мокрый от росы и соплей Червивин и бухнулся под стол в ноги благодетеля:
— Они там, за всеми спинами в шалаше творят!..
Чугунов разыкался от гнева и побурел, как партбилет.
— Вероника! — закричал он подходившей Победе. — Зачем ты заставила Андрея собирать майских жуков?
— Так они же вредители, — ответила Победа.
— А кто тебе позволил устраивать бардак на даче?! — спросил Чугунов.
— Не на даче, а в шалаше, — ответила Победа, — и не бардак, а любовь.
— Я вам покажу любовь, как кузькину мать! — закричал Чугунов подходившему Аркадию. — Все в зятья лезут!
— В случае чего я готов не считать вас родственником, — ответил юный, но гордый Аркадий.
— А кем же ты будешь меня считать? Собакой бездомной? — закричал Чугунов. — Может, и ты, дочка, откажешься от меня?
— Пап, — предложила Победа, — давай я выйду замуж за Аркадия, а ты будешь считать родственником Червивина.
— А-а-а!! — закричал Чугунов так страшно, что все разбежались, но скоро вернулись послушать приговор.
