Как-то юноша, знавший очень много, поведал глубокому старику о колонизации Америки, и Макар Евграфович нашел много сходного со строительством социализма в Российской империи.
— Не кажется ли вам, молодой человек, что государство в лице блока коммунистов и беспартийных коммунистов выступило по отношению к народу подобно английским переселенцам? Племя рабочих загнало в резервации заводов и барачных поселков, а племя крестьян вернуло крепостному праву. Удивительно, как до сих пор не возникла пословица: «Вот тебе, внучек, и декрет о земле».
— Это еще гуманный подход, — заступился за коммунистов Аркадий. — В Тасмании вырезали всех аборигенов.
— Замолчи, — прошептала Победа, — я не хочу стать невестой декабриста, троцкиста и зиновьевца.
— Разве у нас коммунисты не могут в любой момент уничтожить остатки народа? — спросил глубокий старик. — А на пустоту пространства позовут коммунистов из других стран или заселят угнетенными южноамериканцами. Представьте себе: танец зулусов в вологодских лесах!
— Но зачем же вы поддержали их в гражданской войне? — удивился Аркадий.
— По чистой случайности, — ответил Макар Евграфович. — Увидел случайно большевика, который, выходя из туалета, случайно вымыл руки, и решил, что будущее за пролетариатом. Моя жизнь — это цепь случайностей, лишенных рассудка и любви, потому что у богини, которая любила прясть нить моей жизни, отобрали пряжу и послали забивать сваи.
— Но я-то еще не растерял всех надежд, — сказал Аркадий, — я придумал теорию вырождаемости родов: то, что накапливают могучие родоначальники, не в силах сберечь ослабевшие потомки. Спившихся рабовладельцев победили феодалы, изнежившихся феодалов растоптали оборотистые буржуа, а зажравшихся буржуев взяли за глотку родоначальники партийных ячеек, и точку тут ставить рано.
— Это не вы придумали, — сказал глубокий старец, — эта идея ерства, как хлебная корка.
— Может быть, — сказал Аркадий, — но додумался сам. Ведь все свежее — это попавшее под дождь черствое.
— Ах, Аркадий, — вмешалась Победа, — отчего у тебя такие голубые глаза?
— От мамы.
— А отчего у тебя такие холодные руки?
— Оттого, что вся кровь в голове.
— А отчего у тебя такие мягкие губы?
— Оттого, что тебе так хочется.
— Да ну вас! — обиделся Макар Евграфович неожиданной помехе диспуту.
— Просто мы еще свежие, а вы уже черствый, — сказала Победа.
— Пусть я буду черствый, но под дождь не пойду, — ответил глубокий старик.
— Ну дайте хоть ключ от дворницкой…
