— Победа, ты добилась своего… я все-таки влюбился в тебя, — прошептал юноша.
Она погладила его по щеке и сказала:
— Маленький дурачок.
— Я правда влюбился! — сказал Аркадий. — Разве для этого обязательно быть дураком?
— Скажи еще «честное пионерское».
Он коснулся губами розовой щеки, сердце его екнуло, он закрыл глаза и нашел губы девушки.
— С тобой случилась беда, — сказала девушка.
— Еще какая!
— Вернее, с твоим паспортом.
— Потом расскажешь.
— Но нам все равно сходить.
— Но я еще провожу тебя?
— Ну докуда?
— Ну до двери.
— Нет, до кровати.
— А родители?
— Они ночуют на даче, а папа ночует в командировке, тут, за углом…
Он встал посреди комнаты, послушал зачем-то, как в ванной шумит вода, и подумал, что надо уложить родителей баиньки. Нашел по шнуру телефонный аппарат и набрал номер.
— Мам, я сегодня не приду. Я, наверное, завтра приду.
— Подожди, отец с тобой поговорит.
— А что случилось?
— Ты ночуешь неизвестно где, хотя у тебя экзамены на носу.
— Мам, сколько можно делать из бедного папы бармалея? — и повесил трубку.
«Сейчас отец скажет свою классическую фразу, — подумал Аркадий. — Это ты виновата, я всю жизнь собирался его выдрать!»
Победа сунула руки в карманы махрового халата, тряхнула волосами, обрызгав Аркадия, и спросила:
— Ты не хочешь принять душ?
В ванной он намазал палец пастой и протер зубы, потом поскреб чугуновской бритвой над верхней губой, полежал в горячей воде и, вытираясь, ощутил не только робость, но и дрожь в коленях.
Он еще раз набрал домашний номер и сказал в трубку:
— Хватит ругаться, поцелуйтесь и ложитесь спать…
Победа сидела в кресле и читала, поджав голые ноги, как девушка-картинка на упаковке колготок. От ее вида Аркадий застрял в дверях, поискал ногой стул, нашел, присел на край, как проситель, и сложил руки на колени. «Надо вот так сидеть и ждать, что она скажет, — решил он. — Или действовать? Отнести на кровать и там за поцелуями… Но что снимать прежде: мои штаны или ее халат?.. И свет? Как быть с ним? Где тут выключатель?.. А вдруг она не хочет? Заработаю по рукам. А вдруг не донесу? Женщины, наверное, тяжелые. — Он представил, как, скорчившись в три погибели и обливаясь потом, подтаскивает Победу к кровати. — Может, просто сесть на софу и потянуть ее за руку? В каком-то кинофильме так и было. И свет потух сам собой, а зрители засвистели. — Он оторвался от стула, дошел до середины комнаты и замер от робости: — Сейчас я рухну на софу и забьюсь к стене, а Победа обидится. Или примет за должное? Интересно, как бы поступил Вертер, если бы Лотта вот так развалилась перед ним?.. Сбегал бы за пистолетом и застрелился у ее ног… Но я-то не Вертер!»
