Мишка тянулся за Левкой, сопел, кряхтел и уныло бубнил:
— Нашел заделье — болтаться по селу… Жарынь такая, пылища… Лучше бы посидели в саду, о разных случаях поразговаривали… Мамка квасу наготовила, вкусный, холоднющий… Или бы из рогатки постреляли… А то, как дураки…
Мишкино нытье в конце концов взбесило Левку.
— Ну бегемот, ну размазня! — кричал Левка. — Разве ты человек? Ты — муха, сонная жирная муха!
Ребята вернулись домой сумрачные и молчаливые. Мишка, поужинав, сразу же завалился в постель, а Левка еще облазил весь сад, порыскал по огороду, отпробовал морковки, гороху, огурцов. Лег спать поздно. «Ладно, — подумал он, засыпая, — дней впереди много… Завтра с утра на рыбалку… Куда-нибудь подальше…»
Солнце только-только поднялось над бором, а Левка уже был на ногах. Подошел к храпевшему Мишке, ткнул ему кулаком в мягкий живот.
— Вставай, Пантагрюэша. На рыбалку пойдем.
Мишка пробурчал что-то нечленораздельное. Однако Левка с новой силой давнул живот. Мишка вскочил, одурело глядя на Левку.
— Ты что? — закричал. — Ить больно. Кишки попортишь.
— В другой раз ногой наступлю, — пообещал Левка. — Быстро собирайся: на рыбалку пойдем.
Мишка недовольно засопел, однако перечить Левке не стал.
Взяв удочки, увесистую краюху хлеба, несколько огурцов, ребята вышли из дома.
— Веди на самые рыбные места, — потребовал Левка. — Знаешь, где они?
— Знаю. У смолокурки рыба — во! — Мишка широко развел руки. — Только далековато: километров семь отсюда.
— Ну и далеко! Пошли! К самому клеву поспеем. Мишка остановился, о чем-то раздумывая. Потом решительно произнес:
— Пойдем-ка лучше к Ваське-бакенщику. Ближе, да и места там такие… Не успеешь рыбу вытаскивать.
— К Ваське, так к Ваське. А кто он?
— Я же сказал: бакенщик. То есть, у него дед бакенщик, а Васька — дружок мой. Учимся вместе. Родионов его фамилия.
Ребята направились по узенькой тропинке, которая змеилась у самого бора.
Шагалось легко. Ветер с реки освежал лица. Птицы уже завели свои веселые, нестройные песни.
Левка восторженно вертел головой по сторонам: красиво! Справа — бор, слева — река, широкая, многоводная. За ней, куда хватал взор, луга и степь. И весь этот простор был окутан светло-сиреневой дымкой, пронизанной золотом солнечных лучей.
Чем дальше шли ребята, тем все ближе бор придвигался к высокому и крутому берегу, оттесняя тропинку к самому обрыву. Левка глянул вниз.
— Ого, высота! Упадешь — костей не соберешь.
Он остановился, подставив себя упругому речному ветру, и тот, словно обрадовавшись, налетел, ударил в грудь, в лицо, сбил шляпу, которую Левка едва успел поймать.
