— Если оно настанет, — отозвался тот, поднимаясь со стула.
Негоциант вышел из зала, плотно прикрыв за собой дверь, а я сказал мормоликае, обеспокоенной его черствостью:
— Не беспокойся за него. Он переживает… по-своему.
Миклош, по-прежнему смотревший в окно, насмешливо фыркнул.
— Продолжай, — велел Франциск, и я опять начал прислушиваться к городу, обводя и зачеркивая новые районы, а он повернулся к Фелиции. — Нам нужно переждать. Пока они слишком голодны, но, как только насытятся, с ними будет можно договориться. А потом мы попытаемся загнать их обратно.
— И насыщаться они будут людьми, — подал голос тхорнисх, нетерпеливо барабаня по подоконнику. — И теми из нас, кто не слишком проворен. А договариваться с ними смогут, естественно, лишь кадаверциан?
— Именно так, — спокойно ответил некромант, обращая к нему незрячее лицо.
— А мы, значит, теперь вообще не сможем выходить наружу без сопровождения колдунов? — Перспектива постоянно ходить под конвоем начинала приводить Миклоша в бешенство.
— К сожалению, — все так же доброжелательно отозвался Франциск.
— Отлично, — буркнул нахттотер, — просто великолепно. Именно об этом я мечтал всю свою жизнь.
В отдалении раздался приглушенный грохот, похожий на гром. Фелиция оглянулась на окна. Кадаверциан нахмурился.
— Тяжелая артиллерия, — прокомментировал Миклош, напряженно прислушиваясь. — Военные. На этот раз они быстро сообразили, что делать.
— Бесполезно, — сухо ответил Франциск, глядя в сторону окон слепыми глазами. — Оружие бессильно против созданий нашего мира.
— Дона возвращается, — сказал я, почувствовав приближение яркого зеленого огня мистрис. — С ней несколько человек и кто-то из бетайласов, явно дружественных.
Я отложил уголь, взглянул на карту, разрисованную черными полосами, кругами и спиралями, пожирающими город. Снова почувствовал свою вину и сожаление.
— Ты не мог бы встретить вилиссу? — попросила Фелиция, поняв мои эмоции и желая оградить от них.
«Ты ни в чем не виноват, — услышал я ее яркие, неожиданно страстные мысли, — ты не должен чувствовать себя виноватым. Мы все не смогли предотвратить его приход и теперь расплачиваемся за это».
Я улыбнулся ей, молча благодаря за неожиданную поддержку, и вышел из зала.
Замок, прежде мертвый и пустой, наполнялся жизнью. Все мы, раньше объединенные одним городом, теперь вынуждены были делить один дом. Нелепо, дико, но необходимо. Столица сейчас закрыта для всех, кроме кадаверциан.
Единственные, кто остался верен себе, это вриколакос. Я не чувствовал на их территории никого из потусторонних существ, но оборотни постоянно патрулировали границы. Впрочем, вокруг меня «кружило» столько противоречивых, ослепительных чувств, что я мог и ошибаться.
