Его нисколько не нервировали события последних часов и начинающаяся паника в Столице. Ну и что с того, что в некоторых районах появилась непонятная дрянь, сожравшая пару десятков дураков. Право, в многомиллионном городе их осталось еще достаточно. Люди вечно всего пугаются и хотят спасти свои жизни, не понимая, что все равно умрут. Это лишь вопрос времени. И иногда — удачи.
На контрольно-пропускном пункте частного терминала у них даже не спросили документы. Стоило лишь внедорожнику появиться, как шлагбаум подняли, а острые шипы, прокалывающие шины нарушителей, втянулись в асфальт.
— Куда теперь? — Рэйлен повернулась за разъяснениями к Грэгу.
Тот указал на дальний ангар, из которого уже выгнали подготовленный к полету бело-красный частный «Гольфстрим», на фюзеляже которого была нарисована рука, держащая весы.
— Право, Рамону больше всех не терпится нас угробить, раз он выделил для этих нужд собственную консервную банку. — Миклош не преминул оценить щедрость негоциантов. — Ты не чувствуешь во всем этом подвоха, колдун?
— Думаешь, он приказал выбросить из салона парашюты? — рассмеялся Грэг.
— Гораздо хуже. Мне кажется, что по прилету нам выставят грандиозный счет за пользование чужим авиатранспортом.
Джип остановился напротив самолета, Рэйлен выскочила, распахнула перед нахттотером дверь, поймав усмешку колдуна. Тот посадил Пако на плечо, выбрался следом, подняв воротник куртки, кивнул улыбчивой стюардессе.
Миклош, мерзнущий, недовольный, с опаской и недоверием посмотрел на самолет, затем обратил внимание на девушку. Она оказалась привлекательной блондинкой. И господин Бальза впервые за этот день подумал, что в перелетах, кажется, есть хоть какие-то плюсы.
Я терпеть не могу драматических сцен и признаю их только на театральных подмостках.
Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.
10 мая
Хранья проснулась после очередного кошмара.
Ей снова снилось, что она человек. Простая, слабая, беспомощная женщина. Голодная нищенка на грязных улицах Котора. Жалкая тварь, которую может пнуть любой. Вечно голодная. И чтобы насытиться, ей нужно набивать живот грубой человеческой едой.
Нахттотерин передернуло от отвращения. Она думала, что давно забыла ощущения человека, но они вернулись к ней с пугающей достоверностью. Словно она была смертной еще вчера.
Девушка протянула руку, чтобы коснуться Альгерта, но его не было поблизости. Постель рядом оказалась пустой и холодной. Она выбралась из-под одеяла, подняла мужской халат, валяющийся на ковре, и пошла искать помощника.
