Повязка на его плече пропиталась кровью, правая штанина порвалась, в прореху выступало распухшее синее колено. Лицо бледное, губы трясутся… упал он неудачно, да еще и я свалился прямо на него.
— Так, а ну снимай ремень, — велел я. — Тебе сейчас от оружия все равно толку мало.
Он отпустил камень, за который держался, лицо исказилось на мгновение, и я подобрался: Авдей явно готов был выхватить нож и наброситься на меня, а может, и выстрелить из револьвера, наплевав на то, что звук привлечет кочевников.
Мои пальцы сжались на голыше, лежащем под кустом. Я сидел выше и, в случае чего, легко мог с размаху вмазать следопыту по башке. Интересно, за что паренек так меня ненавидит? На самом деле это даже радует, когда твоя персона вызывает у кого-то сильные чувства… хотя и чревато последствиями.
Некоторое время Авдей лежал неподвижно, потом с шипением выпустил сквозь сжатые зубы воздух и расстегнул пряжку ремня. Пальцы его дрожали.
Подпоясавшись ремнем, на котором висели нож и кобура с револьвером, я достал оружие, и кривая толстая рукоять привычно легла в ладонь… Ну да, именно что привычно. Мне много раз доводилось держать в руках подобные убийственные штуки, тут уж без сомнений. Я вытянул штырек под стволом, отщелкнул барабан — пять патронов. На ремне в петельках находилось еще около двух десятков.
— Ты ведь раньше видел меня? — спросил я.
— Что? — не понял он.
Не убирая револьвер в кобуру, я повернулся к Авдею, и он отпрянул, съежившись.
— Чего испугался, следопыт? — спросил я.
Он молчал, глядя в землю.
— Ну так повторяю вопрос: ты видел меня раньше?
— Видел издалека. На площади.
— У меня здесь пусто, — пояснил я, хлопнув ладонью по лбу. — Потерял память, когда в плен попал. Наверное, кочевые меня пытали. Я хозяин Херсон-Града, да?
— Хозяин.
— Какой ты разговорчивый, Авдей, прямо заболтал меня. Скажи, ты уверен, что это именно я? Откуда знаешь, если, говоришь, вблизи меня никогда не видел? Это вам Мира с Власом сказали, будто я — управитель? Ну, не молчи, отвечай уже!
— Вас же узнать легко… У вас же… — придерживаясь за камень одной рукой, он провел ладонью по волосам. — Да и не так уж далеко я тогда был. Мы помост оцепляли на площади, с которой вы речь народу говорили.
— Народу, — повторил я. — А что народ обо мне говорит?
Он отвернулся. Я сел, поджав ноги, склонился к нему и постучал стволом револьвера по здоровому плечу.
— Что про своего управителя толкуют жители Херсон-Града? Отвечай!
