Эвка, увидав меня, несказанно обрадовалась, попросила, будто я специально для этого и пришел сюда:
— Помоги мне сесть на него.
— Зачем?!
— Прокачусь маленько. Дедка Ишутин попросил пригнать его на конюшню… Я уже, наверное, полчаса мучаюсь и никак не могу забраться. Не подходит он к бочке и — все.
Я засмеялся, ухватил Эвку за ноги и подкинул на спину коня. Усевшись удобней, она воскликнула радостно:
— Ой, как высоко и смешно!
— Ты не вертись, а то слетишь, тогда будет смешно…
Я побродил вокруг кузни, нашел обрывок веревки, сделал повод, сказал Эвке:
— Ну, поехали. Держись за гриву, да покрепче. И повел Валета за конец веревки. Так и добрались до конюшни. Эвка была в восторге.
— Ой, Костя, как славно! Обязательно научусь ездить. По-настоящему.
— Скажи, чего искала меня вчера?
— И вправду! Только не я, а Семен Митрофанович… То есть я по его просьбе.
Я хотел было съязвить, что, мол, не понадобился ли ему еще один бригадир на всякий случай, да удержался.
— Вот уж не думал, что когда-нибудь нужен буду Микрофонычу. Эвка нахмурилась:
— Терпеть не могу, когда вы называете Семена Митрофановича Микрофонычем. Особенно ты… Он получил письмо от Антона Юльевича Сосницкого… Ну, твоего знакомого археолога. Там тебе большущий привет.
Это было интересно и приятно. А главное, совсем неожиданно.
— Мне? Большущий?! Откуда он узнал про меня?
Эвка замахала руками.
— Не знаю, Костя, не знаю. Спроси у Микрофоныча, то есть…
Но не договорила, засмеялась и побежала в ветпункт.
Все оказалось просто: Микрофоныч разузнал крымский адрес Антона Юльевича, написал ему туда письмо. В этом письме было сказано и про меня. И вот вчера пришел ответ… Микрофоныч протянул мне листок, кивнул:
— Читай, если в каникулы еще не разучился грамоте.
Письмо было коротким.
«Милый Семен! Ты своим письмом влил мне столько сил и бодрости, сколько не могло дать ни Черное море, ни крымское солнце.
Буквально на неделе лечу домой, а оттуда незамедлительно — в Ключи. Спасибо тебе и твоим ребятам за доброе и большое дело. Особый привет Косте Брыскину. Молодец парень, просто рыцарь. Так и скажи ему.
Крепко всех обнимаю…».
— Прочел? — спросил Микрофоныч своим обычным серьезным тоном, хотя глаза его светились улыбкой.
— Прочел, — ответил я. — Однако что-то уж слишком…
— Что — слишком?
— Ну, это самое: рыцарь… — Знал бы Антон Юльевич, что ни про какую-то там науку думал я, когда раскапывал Желтый курган, а про Эвку, про то, как снова завоевать ее дружбу. — Какой там рыцарь…
