Я выдернул руку из мокрой Симочкиной ладони и молча взбежал на крыльцо.
Микрофоныч был на месте, но вокруг вертелись несколько девчонок и все пытались куда-то утащить его, шумели и спорили. Я решил переждать, авось они утихомирятся и оставят Микрофоныча в покое. Пока пошел на улицу. Едва переступил порог — Эвка.
Я знал, что ее бригада еще позавчера закончила прополку (Буланка сказала), но встреча все равно оказалась для меня неожиданной.
Удивительно: когда я вижу Эвку после хоть небольшого перерыва, она всегда кажется мне чуть-чуть иной, чем была прежде, и всегда красивей. В этот раз показалось, что она загорела пуще прежнего и похудела. От этого ее глаза стали словно бы больше и темнее. Еще я заметил, что она почти не улыбается и смотрит серьезно.
Увидела меня, кивнула приветливо и тут же спросила с тревогой:
— У тебя что-то случилось?
Я не ответил, только рукой махнул.
— С мамой хуже?
— Да нет… Дело такое… С Микрофонычем надо поговорить. Насчет Желтого кургана.
— И все?
— Все.
— Ну так и поговори. Смотри, сложность какая.
— Вот и сложность. Около него девчонок куча, чуть на части не рвут.
Эвка качнула головой.
— Бедняжка беспомощный… Идем. Помогу. И точно, в одну минуту она их утащила куда-то, а я подступился к Микрофонычу:
— Семен Митрофанович, мне бы поговорить…
Он вскинул на меня глаза.
— Опять о древнерусском тексте?
— Нет, тут другое… Важное…
— Вон даже как!.. — И еще раз глянул на меня, теперь уже с любопытством. — Ну, коли важное — поговорим. Пойдем туда. — Он указал на скамейку, что стояла у окна.
Я принялся рассказывать про Желтый курган все, от начала и до конца. Только, понятно, умолчал о заподлянках, что устроили мне ребята.
Я говорил, а сам с тревогой ждал, вот-вот Микрофоныч расхохочется и скажет что-то вроде того: «Ну, братец, и здоров же ты на выдумки».
Однако он слушал меня молча и серьезно. Потом вдруг встал, потом сел, снова встал и больше уже не садился: заходил взад-вперед.
— Почему же ты раньше молчал?
— Да вот, это самое… — ответил я, потому что сказать было нечего.
— Вот именно, — усмехнулся Микрофоныч. — Эх, Брыскин, вечно у тебя позднее зажигание срабатывает… Сколько времени упущено!
— Много, — подтвердил я уныло. — Да тут еще ответа на письмо ждал… Почти две недели.
— Какого ответа? От кого?
— Ну, от этого, от археолога. От Антона Юльевича. Сосницкого.
Микрофоныч так и подался ко мне.
— Сосницкого?!
— От него.
— Ну, брат! — сказал Микрофоныч, глядя на меня так удивленно, словно впервые видел. — Письмо-то при тебе?
