– Глория? Это я, Пабло! Есть новости?
– Нет. Я буквально не отходила от телефона, и все зря.
– Мы можем сегодня увидеться?
– Да, конечно. Что случилось? Ты что-нибудь узнал?
– Так, пара мыслей. У тебя есть дома деньги?
– Деньги… не знаю. Да, должны быть. Если нет, я могу послать Веронику в банк.
– Отлично. Когда увидимся?
– Когда хочешь, я все равно не собиралась выходить из дома. Девочка не пошла в школу, и я попросила Веронику помочь мне управиться с ними двумя.
Мои дурные буржуазные привычки ублажило известие о том, что мои Обожаемые Племянники сидят дома в безопасности. Мы договорились, что я заеду перед ужином, я повесил трубку и стал раздумывать, сколько времени уйдет на то, чтобы высушить рубашку импровизированными домашними способами. Может, сунуть ее в духовку? Отложив эту проблему на потом, я набрал номер своих досточтимых Родителей – без особых задних мыслей. Иногда капелька импровизации помогает лучше врать.
Подошла Беба.
– Вот хорошо, что позвонил! Только не говори, что истосковался…
– По тебе я всегда тоскую, толстозаденькая ты моя. Мама поблизости?
– Да, все зубрит свой английский. Хочешь, позову?
– Будь добра.
Ждать пришлось недолго, и наконец трубку взяла маменька, явно в хорошем настроении.
– Гуд морнинг, дарлин, хау ар ю?
– Привет, мама.
– Вери гуэл, сэнкс. Айм глэд бикос ай лайк ту стади инглиш.
– Studing, мама, в этом случае говорят I like studing в настоящем продолженном.
– А ты случайно не с американским акцентом говоришь? Просто жуткий акцент. Ну-ка скажи: «холибут».
– Голливуд.
– Видишь, типичный американский: вечно у них будто жвачка во рту. Не следует тебе проводить столько времени в… Постой, а куда ты отправился, когда ушел от нас?
– Не знаю, мама, я много где был. Как там папа?
– Не напоминай мне о нем. Кажется, он на время обо мне позабыл.
– Что происходит?…
– Как что? Сеньор, видите ли, злой как собака. Как со-ба-ка. Ты ведь не знаешь, какой он твердолобый… впрочем, конечно, знаешь, но теперь это переходит все границы. Со вчерашнего утра он запер меня в доме и говорит, что если я только выйду за порог, то он перестанет со мной разговаривать, как тебе это нравится? Ах да, и Эусебию он тоже не согласен выпускать…
– Ладно, потерпи немножко.
– Теперь мы как заложники. За-лож-ни-ки. Пришлось послать служанку, чтобы сделать покупки лично для меня. Но уверяю тебя: сегодня днем я намерена выйти, что бы он ни говорил. А если он не будет со мной разговаривать, то тем лучше. В конце концов, в последнее время ему в голову лезут одни глупости…
