Вообще, это была характерная черта стиля Сергея Сергеича как лектора. Он, кажется, чувствовал себя не очень уютно и слегка терялся, когда его прерывали прямо во время лекции вопросами. Кажется, что такой вопрос вклинивался в беспрерывно тянущуюся, затейливо сплетающуюся ткань его повествования и обрывал какие-то невидимые глазу, тонкие, но очень существенные нити. Проходило какое-то время, прежде чем он, на вопрос ответив, нить своего рассказа восстанавливал, и дальше всё разворачивалось своим чередом. Перемежаемое время от времени торжественным распевом его стихотворных декламаций.
Помню, как веселились некоторые студенты, когда Аверинцев в такой же "традиционной" манере цитировал на память, по-немецки, конечно, Гёте, Шиллера, Гессе, Тракля, кажется, ещё Хёлдерлина... Дело в том, что, как мне объясняли здешние германисты, такой стиль при декламации поэзии в немецкоязычном пространстве в последние десятилетия совершенно вышел из моды. Патетики в стихах здесь боятся как огня. Немецкую классику положено читать, насколько я понял, обычным будничным тоном, как будто читаешь объявления о распродаже чего-нибудь в венской газете "Bazar". Поэтому Сергей Сергеич со своей декламацией в стиле "Серебряного века" (как я окрестил её сам для себя) должен был казаться здешней молодёжи чужеродным анахронизмом или даже существом с другой планеты.
Как я уже отмечал, Сергей Сергеич говорил по-немецки красивым, нарочито старинным, почти что вычурным литературным языком, почти без ошибок (иногда вкрадывался какой-нибудь не тот артикль или иная малозаметная мелочь). Произношение Сергея Сергеича, хоть и со слегка заметным русским акцентом (но слух нисколько не резало), было очень мягко и красиво. Немецкий выговор он культивировал явно центральный или даже северный, с "франкфуртским" присвистом при произнесении местоимения "ich" ("я"). Поскольку этот выговор значительно отличается от венского и вообще австрийского, нередко подобная манера вызывала невольную улыбку слушателей, что было заметно. Особенно студенты веселились, когда Аверинцев очень по-северонемецки произносил словечко "gucken" ("смотреть"), с явным звонким начальным "г", что для австрийского выговора вообще очень нехарактерно, где глухие и звонкие звуки почти не различаются. Кроме того, слово это никто из австрийцев не употребляет, говорят вместо этого "schauen". Такие вот забавные случались эпизодики, которые, словно алмазным резцом, глубоко выгравировались в памяти.
