оно является предметом культа не за свои качества, вызывающие удивление и изумление, а за свои качества, обосновывающие и сохраняющие человеческое существование и возбуждающие чувство зависимости.
То же самое применимо и к культу животных, сколько бы богов-животных ни было обязано своим существованием thauma, лишенному критики глазению, бессмысленному удивлению, не знающему границ произволу религиозных предрассудков. Мы не должны поэтому удивляться и стыдиться, что человек почитал животных, ибо человек любил и почитал в них только себя самого; он по крайней мере там, где культ животных представляет собой культурно-историческое явление, - почитал животных только за их услуги перед человечеством, а стало быть, перед ним самим, не из животных, а из гуманных побуждений.
Что человек, почитая животных, почитает себя, тому пример мы имеем в том, как человек в настоящее время еще расценивает животных. Охотник ценит только животных, пригодных для охоты, крестьянин - нужных для земледелия, то есть охотник ценит в животном процесс охоты, составляющий его собственное существо, крестьянин - только хозяйство, являющееся его собственной душой и практическим божеством. Поэтому и в культе животных мы имеем доказательство и пример того утверждения, что в религии человек опредмечивает лишь собственное существо. Сколь различны люди, сколь различны их потребности, сколь различна их существенная, характеризующая их точка зрения, столь же различны - по крайней мере у народов, принадлежащих к истории культуры животные, которых они главным образом почитают, так что по качеству животных, которые служили предметом почитания, можно судить и о самом качестве людей, их почитавших. Так, собака, замечает Роде в своем сочинении "Священная сага и вся религиозная система древних бактрийцев, мидян и парсов или зендского народа", "была для парсов, живших сначала одним только скотоводством, важнейшей опорой в борьбе против звериного ариманского мира, то есть против волков и других хищных животных, поэтому наказывался смертью тот, кто убивал пригодную собаку или беременную суку. Египтянину не нужно было бояться при обработке своей земли ни волков, ни других хищных зверей. Крысы и мыши, вредившие ему, были орудиями Тифона, поэтому кошка исполняла у него ту роль, которая возложена была на собаку у зендского народа". Но не только культурную практику народа, а и его теоретическое существо, его духовную точку зрения вообще объективирует нам культ животных - естественный культ вообще; ибо там, где человек почитает животных и растения, там он еще не человек, подобный нам, там он отождествляет себя с животными и растениями, там они для него частью человеческие, частью сверхчеловеческие существа. Так, например, в "Зенд-Авесте" собака подчинена законам наравне с человеком. "Если собака укусит домашнее животное или человека, то для первого раза ей отрезают правое ухо, для второго - левое, для третьего правую ногу, для четвертого - левую, для пятого - хвост". Так, троглодиты, согласно Диодору, называли быка и корову, барана и овцу отцом и матерью, потому что они постоянно получали свою ежедневную пищу от них, а не от своих кровных родителей. Так, индейцы в Гватемале, по сообщению Мейнерса, верят, подобно африканским неграм, что жизнь каждого человека неразрывно связана с жизнью определенного животного и что если братское животное будет убито, то и человек должен умереть. Так, и Сакунтала говорит цветам: "Я чувствую к этим растениям любовь сестры". Прекрасный пример отличия человеческого существа, стоящего на точке зрения восточного почитания природы, от человеческого существа, имеющего нашу точку зрения, дает нам анекдот, рассказанный В. Джонсом, что, когда однажды у него лежал на столе цветок лотоса для исследования, пришел к нему чужеземец из Непала, и как только он увидал цветок, он благоговейно пал ниц. Какая разница между человеком, набожно падающим ниц перед цветком, и человеком, смотрящим на цветок только с точки зрения ботаники!
