...Шли дни. Работа комиссии завершалась. Но встретиться с Двориным так и не удалось: все некогда ему. Несколько раз приглашали его, собирались, ждали. Ничего не скрывали и от секретаря партийной организации завода ЖБИ Ползунова. Тот кивал, соглашался с ними, а потом шел к Дворину и рассказывал тому новости. Дворин отмахивался:
— Чепуха! Повозятся, запутаются. Ничего не изменится. Комиссии приходят и уходят, а железный бетон остается. А ты не соглашайся с ними.
— Напрасно вы так обо мне думаете, Серафим Иннокентьевич! Не соглашаюсь и не соглашусь! А все-таки, Серафим Иннокентьевич, может, перед парткомом встретиться бы вам с ними?
— С этими сопляками? Нет мне времени с ними «гули, мои гули» распевать.
Комиссия, выясняя положение на заводе, успела кое-что наладить. Все машины теперь перевозили железобетон к цеху флотации, и поставка арматуры улучшилась. Выдирали и выдрали у совнархоза эту арматуру с боем! Увеличили подачу бетона, механизмов.
Когда Дворина перед парткомом начали знакомить с некоторыми документами комиссии, он их недосмотрел:
— Почему со мной не согласовали?
— Так вас приглашали, просили, ждали.
— Ладно! Партком разберется.
На заседании комитета Юрий поддержал Григория: о транспорте пока не говорить.
— Но, зная Дворина, — добавил Юрий, — думаю все же, что он не признается. Однако очень хочу ошибиться.
...Парткабинет был заполнен до отказа. Партийный и комсомольский актив, лучшие производственники, представители постройкома.
Дворин встал одетый в черный костюм с галстуком, в накрахмаленной рубашке с пронзительно белым отутюженным воротничком, снисходительно повел взглядом по рядам, четко и бодро доложил о положении дел на своем заводе.
— План перевыполняется, — сказал он в заключение, — хотя завод постоянно испытывает нужду во многом. Конкретно скажет об этом главный инженер Буранов.
Тот, как и директор, упомянул о перевыполнении плана и заметил:
— Правильно сказал товарищ Дворин: нет многого. Не хватает цемента, недодали его, не хватает арматуры. Плохо, очень плохо с автотранспортом.
При последних словах главного инженера Люда сунула руку в карман и зашелестела бумажками с подсчетами. Теми самыми бумажками, на которых было записано, куда уходили машины. Люда едва не вытащила эти бумажки, чтобы уличить главного инженера. Но перехватила взгляд Григория.
Давая Люде взглядом понять, чтобы она молчала, Григорий встал, вынул из папки пачку подсчетов, документов, выписок, накладных.
