Он был ровесником Томаса. В возрасте двадцати лет двое молодых людей вместе покинули Марлден-Грин, чтобы сражаться за короля Карла при Вустере – в битве, которая оказалась для него решающей. И теперь, как и все увидевшие впервые этого незаурядного человека, Арабелла не могла не восхититься его внешностью и манерами. Опасаясь сообщить Томасу об исчезновении Пруденс, она понадеялась, что лорду Фоксу удастся развеять мрачное настроение брата.
– Где Пруденс? – сразу же обратился к ней Томас. Судя по резкому тону, он был чрезвычайно рассержен.
– Она… в комнате ее нет, Томас. Одна из кухарок видела, как она выходила из дома несколько минут назад.
Томас недоуменно уставился на Арабеллу.
– Ее нет? Ты хочешь сказать, что она уже куда-то улизнула?
– Наверное, пошла в питомник мистера Роуэна, чтобы повидаться с Молли. Я ее догоню. – Арабелла повернулась к дверям, но Томас остановил ее.
– Погоди. Я пойду сам. Мое терпение лопнуло. Я покажу ей, как себя вести. Давно пора научить ее уму-разуму.
Не желая, чтобы Томас выместил свое раздражение на Пруденс, Лукас попытался разрядить обстановку.
– Может, позволишь мне съездить за ней, – спокойно предложил он. – Мой конь оседлан, и я окажусь в питомнике в считанные минуты.
Томас рассерженно всплеснул руками.
– Спасибо, Лукас. Поезжай, если хочешь. Но будь с ней построже. Я разрешаю тебе притащить ее домой силой, если потребуется.
Выяснив у Арабеллы, как добраться до питомника, Лукас вышел из дома.
Было еще рано, и Пруденс радовалась отсутствию толпы, способной задержать ее на пути к Ковент-Гардену. Без сомнения, большинство горожан еще отсыпались после вчерашнего праздника. Прикрывая нос надушенным платочком, чтобы заглушить запах гнили, поднимающийся из сточных канав, она уступила дорогу нарядной карете какого-то припозднившегося гуляки.
Этим утром лавки не спешили открываться. С соседней улицы доносилось пение молочника. Водоносы, горбясь под тяжестью коромысел с ведрами, сновали от дома к дому.
Когда Пруденс свернула со Стрэнда, по обеим сторонам узкого переулка встали дома, почерневшие от дыма и копоти. Их верхние этажи выдавались вперед, нависая над головой и загораживая свет. Создавалось ощущение, будто идешь по штольне.
Вскоре в конце узкой, извилистой аллеи показалась высокая ограда питомника. Деревянные ворота были открыты, свидетельствуя о том, что мистер Роуэн уже приступил к делу. Но дворик, в котором его можно было застать по утрам, пустовал. Здесь был только Уилл, поливающий цветы из лейки. Жалея, что больше не к кому обратиться, Пруденс неохотно подошла к нему.
