— Не положено и не положено, не могу. С удовольствием… назад!
Не положено? Тяжелой ладонью она пришлепнула звонок. Тррр! — зазвенело внутри лаборатории. И лишь дверь приоткрылась, бабушка крикнула зычно и жалобно:
— Яков, сынок!..
Профессор Гайдученко работал, как хирург при операции на сердце, с рассчитанным самозабвением. Время. Время. Время! Он сжимал время, как резиновую губку. Он работал с такой скоростью, что с выхода электронной машины непрерывно текла бумажная лента. Яков Иванович упрямо вводил в машину новые данные и вместе с ней терзался неразрешимой задачей — боковой лепесток был перегружен. Перегружен! Что его перегружало? Не хватало мощности для связи с испытателем. От высоковольтных кабелей и шин тянуло угарным запахом. Бодрый голос испытателя Панина доносился до лаборатории чуть слышным, искаженным. Все потому, что лепесток был перегружен.
В лаборатории стояла благоговейная тишина — Саша Панин волей науки был переброшен из Дровни на специальный полигон под Самаркандом. Затем сделали «перекидку», перебросив его на такой же полигон в Бухару. Все шло отлично, великолепно, исчезли болевые ощущения, от которых прежде страдал испытатель!
Но лепесток был перегружен. Поэтому не хватало энергии. Поэтому постоянную связь держали с испытателем только по обычному радио. Из-за перегрузки опыт отложили на час — надеялись найти ошибку в настройке антенны. Не нашли ничего. На всем протяжении опыта работала большая электронная машина, управляемая самим Гайдученко, — бесполезно…
Машина выдала последние расчеты. В шестнадцать часов тридцать минут, полтора часа спустя после начала опыта, Яков Иванович оттолкнул стол. Поднялся.
— Бесполезно далее тянуть время! Я настаиваю — антенна перегружена тридцатью-сорока килограммами живого груза. Дальше решайте сами. Установка — ваша. Я бы прервал опыт.
Он сделал символический жест — умываю, мол, руки — и снова потащил к себе бумажную ленту. Радист-оператор из глубины зала прокричал:
— Бухара передает! «Ясень» жалуется на жару, просит послать холодного пива!
Кто-то засмеялся. На него цыкнули. Директор института утирал пот, как будто ему тоже было жарко.
Тогда начальник Проблемного отдела, молодой академик, решительно вышел к пульту управления.
— Гайдученко прав, товарищи… Прерываю опыт. «Ясеня» предупредить о досрочном возврате через…
Вот здесь и затрещал звонок. Академик сердито обернулся. И раздался отчаянный голос бабушки Тани:
— Яков, сынок!..
