Плохо было Кате. Спотыкаясь, она поднялась по короткому трапу в дверь, открывшуюся в белом борте корабля. Ступила на широкую палубу, выстланную дощечками, для храбрости держала голову высоко. Как нарочно, отстегнулась резинка на левом чулке, а ей было неудобно останавливаться и застегивать — офицер вежливо пропускал ее вперед. Ненавистная резинка и спустившийся в гармошку чулок сделали Катю вовсе несчастной — кругом все было такое огромное! Белые шлюпки издали казались небольшими, а на самом деле каждая могла вместить население большого дома. Шлюпки висели на могучих изогнутых виселицах, а над ними косо торчали круглые бревна — в обхват, оснащенные толстыми желтоватыми канатами… Целая толпа больших, шумных людей суетилась у борта, грохотали механизмы, и еще дальше, прямо из моря, медленно поднимался длинный, на половину корабля, полосатый корпус…
— Девочка!
Катя выпустила край чулка. Не может быть!
— Девочка! — кричал кто-то по-русски. — Эй, оглянись! Ты — Гайдученко?
«Не может этого быть, — подумала Катя. — Мне послышалось!» А сама уже торопливо оглядывалась и вдруг увидела. Человек в морской форме шел к ней, отделившись от толпы. И она поняла — свой! Ого, как она завизжала! Наверное, лебедки и мачты вздрогнули, а Катя уже вцепилась в его китель и ни за что не хотела выпускать: бормотала что-то про перемещения, про Паньку, а моряк утирал ее платком и рокотал совсем как папа:
— Вот ты какая, девица Гайдученко! Вот и славно, ты у нас везучая!..
Ох, теперь-то все будет хорошо! Моряк даже поднял ее на руки.
От смущения она опомнилась и сказала:
— Не надо, я очень тяжелая.
Он поставил Катю на палубу и по-французски поговорил с офицером. Франт кивал и улыбался Кате, а она крепко держалась за обшлаг моряка.
— Познакомимся! — сказал он, попрощавшись с офицером. — Иван Иванович меня зовут. Моряк на службе Академии наук. Тебя же зовут, наверное… Оля! Не угадал?
— Нет… — Катя уже улыбалась.
— Надя?
— Нет, не угадаете! Мою маму зовут Надежда Сергеевна, а меня Катя.
— Катя-Катюша, купеческая дочь! — пропел речитативом Иван Иванович. — Катя-Катюша, где же твои родители?
— Дома. В городе Дровне, Свердловской области.
— С кем же ты была на судне? Погоди, с какого борта тебя потеряли? С «Астрахани»?
Катя удивилась. Иван Иванович заранее знал ее фамилию, значит, его предупредили, что она не вернулась из перемещения. Про какое же судно «Астрахань» он спрашивает?
— Что вы, Ван Ваныч… Я вообще не была на кораблях, кроме «Голубого кита». А на него я переместилась.
