Бубенцов ликовал. Сегодня его допустили наконец в святая святых волопаевский Дом литераторов и даже взяли рукопись на обсуждение. Подумать только! Маститые, известные далеко в пределах города и области писатели снизошли до его, Серегиных, трудов. Было отчего закружиться голове.
"Они даже за водкой меня послали! — радостно думал он. — Куплю на все деньги, бог с ними, как-нибудь до получки перебьюсь. Уж они не любят скупердяев, я-то знаю. У писателей русских душа широкая. Если пить — то до последнего рублика. Пусть чужого, но до последнего. А иначе и начинать не стоит".
Серега выскочил на Шитокрытовскую, увидел на другой стороне улицы горящий неоном ларек и помчался к нему.
— Водки, баночных крабов, колбасы и "Нарзану"! — выложил он вместе с деньгами.
— Торопишься? — посмотрел на него немолодой, с проседью в бороде и пронзительными ясными очами ларечник. — Вообще-то, не стоило б тебе, отрок, торопиться, домой бы ты лучше шел.
— Вы чего это, дяденька? — опешил Серега. — Я ж не за так, я вам денег дал.
— Не ходил бы ты обратно, — вздохнул продавец, — разочарование иногда хуже смерти.
— Да вы о чем? Не пойму я вас, — заныл Бубенцов, оглядываясь по сторонам в поисках другого ларька.
— А жаль, что не понимаешь. Ладно, дуй на обсуждение, заждались, чай, водки твоей дармовой.
Серега пожал плечами, схватил пакет с провиантом и заспешил обратно к Дому литераторов.
"Прав он, однако, — подумалось ему, — людей творческих нельзя ожиданием долгим томить. У них каждое мгновение, может быть, на счету, а я… Стоп! А откуда мужик этот про обсуждение знает? "
Бубенцов оглянулся, но ларечный неон больше не зазывал. Исчез куда-то ларек, словно сквозь землю провалился. Серега судорожным движением открыл пакет и облегченно вздохнул. Водка и продукты были на месте, вот только сам пакет изменился до неузнаваемости. Был обычный, желтый, с изображением чем-то недовольного верблюда и рекламой невиданных в Волопаевске импортных сигарет, а теперь весь почернел, скалилась с него принеприятнейшая рожа, чем-то смахивающая на кошачью, и рубленные латинские литеры сменились на затейливую вязь полузнакомых букв.
"Когда ж этот бардак кончится? " — вздохнул Серега и поплелся к Дому литераторов, успокаивая себя мыслью, что если на все волопаевские чудеса рот разевать, то и на жизнь времени не останется…
В полутемном уже вестибюле он едва не столкнулся с кем-то, вывернувшим из-за угла и, охнув, схватился за сердце.
