— Пресмешной случай вышел, Фёдор Иванович. Я думаю, вы посмеётесь вместе со мной.
Он стал рассказывать. Поздно ночью одинокого прохожего остановили двое грабителей, наставили наганы.
— Снимай пальто, буржуйская морда!
Прохожий безропотно исполнил приказание и стал униженно просить, чтобы грабители прострелили ему полы пиджака. «Скажу, что едва не убили…» Посмеиваясь, ему снисходительно выстрелили в оттопыренные полы. «Ещё, еще, пожалуйста!» — просил он. «Да пошёл ты к чёрту. У нас патроны кончились!» Тогда ограбленный достал из кармана наган. «А ну, руки вверх!» В канаве валялись брошенные извозчичьи сани. Он запряг грабителей в эти сани, и они довезли его до дому.
Фёдор Иванович восторженно захохотал: «Сообразительный, шельма!» Бокий подхватил, влюблённо глядя на певца.
Отсмеялись. Хозяин кабинета, внезапно прищурившись, произнес:
— Вы не задумывались, Фёдор Иванович, вот над чем. Все задают вопрос: «Кто виноват?» Но почему не спросить: «А кто прав?»
У Шаляпина изумлённо задралась правая бровь. Этот заслуженный палач был явно не из примитивных. В кабинет втащили огромную корзину с замысловатыми бутылками. Бокий поднялся с вальяжным видом.
— Дорогой Федор Иванович, прошу принять это от имени чекистов и от меня лично.
Одним взглядом Шаляпин определил редкостные марки вина.
Уж в этом-то он знал толк! «Ч-чёрт! — восхищённо размышлял он по дороге. — Эта шантрапа, если разобраться, не так уж слишком и страшна…»
Дома он возбуждённо стал рассказывать жене о сообразительном прохожем, запрягшем в сани ночных грабителей. Мария Валентиновна возмутилась:
— Не понимаю, что ты нашёл здесь смешного. Уезжать надо, уезжать!
Разом поникнув, Фёдор Иванович пошёл к себе.
— Алексей не звонил? — спросил он напоследок. Она ответила в раздражении:
— Звонил, звонил твой Алексей. А что ему ещё остаётся делать, как не звонить? Одна забота!
В ней всё чаще прорывалось раздражение на зависимость своего знаменитейшего мужа от Горького, от его давнишнего и постоянного влияния. Ну, вот чего, в самом деле, ждём, чего дожидаемся? Когда вломится очередная пьяная орава и… Да они могут не только оскорбить, но и убить! Горькому хорошо, он всю жизнь якшается с этими босяками, у него сам Ленин друг-приятель. Но мы-то… нам-то?!
Фёдор Иванович угрюмо затворился в своём кабинете.
Удачливая поездка на Гороховую, приятельское знакомство с этим кровавым, но не лишённым обаяния палачом представлялись теперь откровенной низостью. Удостоился, так сказать! После королей, принцев, президентов, считавших за честь принять гениального артиста, радоваться циничному балагурству безжалостного расстрельщика!
