— Вы, киммерийцы, действительно мрачный народ, — произнесла Акила. Она все еще чувствовала себя униженной в присутствии Конана. — К чему беспокоиться о том, что будет завтра? Мы можем не пережить и этой ночи.
— Да, — заявил Ки-Де. — Жизнь — это предмет изменчивый и непостоянный.
— Когда-то и я был таким же безумным, как и ты, — сказал Конан, — но когда я сделался командиром и стал руководить людьми, я был вынужден думать о последствиях и тщательно готовиться. Это богатая, щедрая земля, несмотря на обилие разбойников. В пустыне будет совсем не так. Когда мы дойдем до границы или, возможно, в Хауране, мне нужно будет расспросить о положении на юге.
— Что ты имеешь в виду? — спросила с подозрением Акила, которой не нравилось то, как киммериец снова берет руководство на себя.
— Пустыня кажется неизменной, но это не так, — продолжал Конан. — За одну ночь пересыхают колодцы по никому не известной причине. В районы, бывшие столетия необитаемыми, приходят новые племена. Часто даже просто выжить в пустыне оказывается трудно. Любая неожиданность может оказаться роковой. Обстоятельства могут нас вынудить предпринять неприятные для нас шаги.
— Это какие? — спросил Ки-Де, кусая дымящееся мясо.
— Если предыдущие годы были особенно сухими, нам, может быть, придется продать лошадей и поехать на верблюдах.
— Никогда! — воскликнула Акила, вскочив на ноги. Ее свита автоматически сделала то же самое, потянувшись руками к оружию. — Я не поеду на мерзком, вонючем верблюде!
Чувствуя отвращение от одной только этой мысли, она швырнула недоеденное ребро в окружавшую их темноту. Тут же дикие звери принялись драться из-за него.
— Нам ведь не придется сделать так на самом деле, Конан! — произнес Ки-Де, больше пораженный, чем разгневанный. — Верблюды служат торговцам и презренным селянам, это совершенно неподходящие животные для достойных людей, которые свободно скачут под Вечным небом!
— У нас может не оказаться выбора, — заявил Конан. — Лошади не могут жить там, где источники воды слишком далеко друг от друга, и мы не можем везти с собой столько воды, чтобы хватило и лошадям. Может случиться так, что воды едва хватит и нам самим. Верблюд может много дней обходиться без воды. Он ест такой корм, от которого лошадь умрет с голоду. Если нам надо будет пересечь глубокие пески, то копыта лошади увязнут, и она будет спотыкаться. У верблюда же лапа широкая, и он не вязнет. И племена пустыни не жалуются на своих животных. Они ездят и дерутся верхом на верблюдах.
